Палладис помнил те времена, когда Город Просителей ещё сохранял облик организованного поселения. Тогда он был достаточно мал, чтобы в нём можно было поддерживать некую форму стабильности и порядка. Но по мере того, как всё больше и больше людей находило дорогу к стенам Дворца, упорядоченная структура посёлка начала рассыпаться. Новые строения, появлявшиеся как по мановению волшебной палочки и отодвигавшие городские границы ещё дальше к горам, неуклонно становились всё более многочисленными, всё более временными и вместе с тем всё более убогими.
Тогда появились банды, осознавшие свои перспективы в среде отчаявшихся просителей, – так стервятники кружат над раненым в пустыне. Непрерывно растущий город притягивал шайки с гор, ватаги с равнин и отряды с полей брани Объединительных Войн, которые чуяли готовую поживу в виде уязвимых людей. Начались убийства – кровавые, замышленные для того, чтобы посеять эпидемию страха.
И самой худшей из всех была банда Бабу Дхакала. Его люди были сильнее, быстрее и безжалостнее остальных, и не знали пределов в измывательствах над людьми и своём моральном падении. Палладису довелось увидеть, как одному из людей Дхакала выкололи глаза и бросили его истекать кровью на ступенях мед-центра. Его палачам отсекли конечности, а обрубки их тел насадили на высокие копья и оставили на съедение птицам-падальщикам. Убийства во имя мести, убийства для поддержания чести, убийства просто так. Во всём этом не было никакой логики, и к моменту, когда самое худшее закончилось, остался лишь Бабу Дхакал.
Никто не знал, откуда взялся этот страшный главарь банды, но слухов ходило множество. Некоторые утверждали, что он состоял в Легио Кустодес и не возвратился с Кровавых Игр. Другие говорили, что это был один из Громовых Воинов Императора, каким-то образом переживший окончание Объединительных Войн. Ещё кто-то уверял, что он был космодесантником, чьё тело отказалось взойти на последнюю ступень превращения в постчеловека, и который бежал раньше, чем его успели прикончить. Скорее же всего, Дхакал просто был безжалостным ублюдком, который оказался безжалостнее и ублюдистее всех остальных.
Но его зловещая репутация не отпугивала тех, кто отчаянно стремился попасть во Дворец, и день за днём, год за годом, Город Просителей разрастался всё сильней. Вооружённые отряды из Дворца периодически прочёсывали его улицы, подбирая всякое отребье и сброд, слишком нерасторопных или тупых для того, чтобы спрятаться, но это не давало ничего, кроме успокоения совести знатных лордов Терры. В общем и целом, Город Просителей жил по своим собственным законам.
