– Ты справлялся в "Альчера Мунди"[22]?
– Конечно. Но я не могу соотнести эти образы ни с чем, даже из сборника Юня. Не считая демонов, богов и прочих подобных вещей из примитивных текстов провидцев, живших до Объединения.
– Ты же не настолько глуп, чтобы доверять грёзам тех, кто исповедовал веру в божественное начало и магию чародеев. Эвандр, ты меня удивляешь.
На этом разговор окончился, и Хормейстер позволил Каю Зулэйну вернуться в Город Прозрения, невзирая на продолжающиеся возражения криптэстезика. Григора обнаружил, что в кои-то веки согласен с Максимом Головко – ситуация, почти что неописуемая в своей нелепости.
Он отбросил в сторону мысли о Кае Зулэйне, когда в зал влились очередные псионические эманации, порождённые сообщениями, которые отправили по следам сеанса связи Абира Ибн Хальдуна с X Легионом. Известие о том, что Феррус Манус обогнал свой основной флот, несясь во весь опор ради осуществления личной мести, спровоцировало шквал посланий от Рогала Дорна. Он настаивал в них на осмотрительности и строгом следовании его плану сражения, но примут ли хоть одно из них во внимание – это был уже совершенно другой вопрос. Григора начал процесс псионического освидетельствования, производя широкие взмахи руками и искусно двигая кончиками пальцев. Он надеялся, что ему попадётся ещё один обрывочный намёк на Систему, которая уже больше столетия была предметом его страстного увлечения.
Григора находился в узловой точке Империума, где сходились и расходились линии связи. Отсюда отправлялись, отзывались и перегруппировывались экспедиционные флотилии. В стенах Дворца решались судьбы десятков тысяч миров, и всё это проходило через Город Прозрения. Задача криптэстезиков состояла в просеивании огромного количества псионических энергий, остававшихся в качестве отходов. Мало кто получал удовольствие от этой работы, но Эвандр Григора нашёл в ней своё призвание.
Уже почти два столетия телепаты всех миров Империума отправляли свои мысленные передачи на Терру, и каждая из них в конечном счёте приходила к Эвандру в этот зал. В них говорилось о войнах, о потерянных ветвях рода человеческого, о героях и тру́сах, о верности и предательстве и между всем этим, – о миллионах обыденных вещей.
Он просеивал отходы псионической деятельности миллионов астро-телепатов более сотни лет, и ему доводилось обнаруживать в остаточных энергиях переданных сообщений все разновидности безнравственности, жадности и смутьянства. Он повидал самое худшее, что только было в людях, все те чёрные, мелочные, нелепые, злобные подтексты, что скрывались в тысячах разнообразных мест во всём том, что они говорили, причём даже и не подозревая об этом.
