С её потолка свисало необычное устройство, которое соединялось с Магнусом мерцающим потоком тусклого света. По форме оно напоминало гигантский телескоп, его поверхности были покрыты резными символами, неизвестными за пределами этой планеты, а из платинового обода, охватывающего гигантский зелёный кристалл в его центре, выдавались серебряные лопасти.
Магнус медитировал уже две ночи, и ещё большее их число он просидел в неподвижности под бронзовым устройством, пока его помощник зачитывал отрывки из книги, непрестанно декламируя формулы, заклинания и численные алгоритмы.
Если бы здесь присутствовал кто-то из эрудитов Терры, он прослезился бы от восхитительной сложности и поэтической простоты этих уравнений. Магнус вывел их за десятилетия изысканий и познания, они были единственными в своём роде, и про них было известно лишь воинам Тысячи Сынов. Страницы книги, которую держал Ариман, вмещали огромный запас уникальных знаний, и её неизмеримая ценность даже не укладывалась в голове.
Главный Библиарий Тысячи Сынов ни разу не запнулся по ходу чтения, он выговаривал каждый сложный звук с таким совершенством, что им остался бы доволен и самый требовательный из капитанов Детей Императора. Ариман смотрел на Магнуса с сыновним обожанием, но хотя он и верил в гениальность и мудрость своего примарха, он не мог скрыть, что ему было не по себе от того, чего они пытаются достичь.
Магнус не двигался уже четыре дня, его тонкое тело[50] пересекало затерянные и неизведанные просторы Имматериума, направляясь на судьбоносную встречу.
Магнус всем сердцем стремился донести предупреждение Империуму своего отца, но своими действиями он насаждал семена его погибели.
4
Григора развернул к ним книгу на своих коленях, и Кай увидел цветную гравюру на две страницы, которая изображала сцену битвы. Однако происходящее на картине не было заурядной вооружённой стычкой – здесь схватились воюющие друг с другом солдаты Древней Земли. Они вели бой под бушующим, злобным небом, которое раскалывали молнии, а через тучи на нём протискивались гротескные лица. Зловещее солнце заливало картину адским светом, и лица сражающихся искажала не ненависть, но ужас и страх.
– "Саргон Аккадский[51] у Врат Урука[52]", – произнёс Кай, читая подпись под иллюстрацией. – Не могу сказать, что слышал об этой битве.
– Неудивительно, – откликнулся Григора, – хотя, как я предполагаю, вы слышали о пси-войнах?
Кай кивнул, а вслед за ним и Афина.
