— Анхельм! — зычно крикнул начальник школы.
— Да, герр оберстлёйтнант! — В кабинет Ноймана заглянул молодой женоподобный гаупнтманн, состоящий при штабе школы за секретаря-адъютанта.
При виде слащавого личика адъютанта, Нойман мысленно сплюнул — этого напомаженного молодчика, с откровенными замашками Schwul (гей), начальнику школы навязали в украинской рейхсканцелярии. Видимо, нравился он кому-то из высокого местного начальства: и по службе его успешно продвигали (лет-то всего ничего, а уже гаптманн!), и на теплое место пристроили, подальше от линии фронта. Будь его, Ноймана воля, уж он бы его, да и всех остальных таких же, с наманикюренными ногтями и причесочками-каре, в самое пекло, где кровища, пот гной и дерьмо… А еще лучше, в топку, за компанию с евреями, цыганами и прочим отрепьем, чтобы не портил кристально-чистый арийский генофонд… Кулаки старого вояки непроизвольно сжались, так, что суставы хрустнули.
— Герр оберстлёйтнаннт… — испуганно проблеял адъютант, взглянув в перекосившееся лицо непосредственного начальника. — Господин Нойман… — Он попятился, но, натолкнувшись спиной на край приоткрытой двери, вздрогнул и замер.
— Еще раз увижу стриженным не по уставу — сам обстригу! — заревел Нойман. — Нет! Обрею! Личным Золингеном! Понял?!
— По-по-понял…
— Исполняй! Через час проверю! Стоять! — притормозил Нойман перепуганного адъютанта, готового задать стрекача. — Ты говорил, что прибыл новый учитель?
— Я-я-я, натюрлих…
— Давай его ко мне, — распорядился оберстлёйтнант. — Дело позже занесешь. Свободен.
Анхельм метнулся из кабинета, только каблуки дробно стукнули по старому рассохшемуся паркету. Через минуту в кабинет начальника школы зашел мужчина лет сорока-сорока пяти в слегка помятом и запыленном цивильном костюме. Поглядев на Ноймана сквозь толстые линзы круглых очков, незнакомец потер заросшей недельной щетиной подбородок и спросил, бросив цепкий взгляд на погоны:
— Разрешите войти, герр оберстлёйтнант?
— Заходи, — кивнул Бургарт. — Садись. — Он указал на стул.
Посетитель прошел, четко впечатывая каблуки ботинок в пол.
— Служил? — ради проформы спросил Нойман, хотя по походке незнакомца это и так было ясно.
— Так точно, господин оберстлёйтнант! — вытянувшись во фрунт, по-военному четко ответил посетитель.
— Унтерофицером? — уточнил Бургарт, мысленно прикинув чин нового учителя. В этом вопросе Нойман чувствовал себя как рыба в воде — как-никак сам начинал с низов.
— Так точно! — Унтер с уважением посмотрел на начальника школы. — Разрешите представиться: Вильгельм Грабб — Гауптфельфебель девяносто седьмого пехотного полка!
