Они шли берегом реки походкой баранов, истощенных голодом и изнуренных телом. Когда они, проходя по воде, были вынуждены снять обувь, Шамиль приказал совершить омовение для утренней молитвы. А молитву совершили только когда настало утро. Когда они поравнялись с гимринскими дозорами, вышедшими для сражения с ними и заграждения им пути, то эти дозоры, будучи на другом берегу Койсу, открыли по Шамилю стрельбу. Шамиль узнал всех, кто там был из гимринцев с их главарями. Он вытащил шашку, поднял ее над головой, потряс ею так, чтобы они видели, и закричал: «Эй, вы (тот-то и тот-то)! Истинно эта моя шашка левши не больше чем через три месяца достанет вас, если захочет Аллах всевышний».
Эти слова вселили в сердце гимринцев великий ужас. Их греховодная знать еще до этого намеревалась забрать и отослать к русским всех тех из гимринцев, кто не соглашался с ними в части расстройства дел [114] шариата. И от этих слов они испугались за самих себя, в случае, если дни изменятся над ними.
Они шли, таким образом, до полуденной жары, пока не попадали в одном месте, изнемогая от усталости, голода и отсутствия сна.
Когда стало известно о том, что Шамиль и его товарищи спаслись, [убежав] с того холма, то вслед за Шамилем, с целью поймать его, вышли Ахмет-хан ас-Сахали и Хаджи Мурад ал-Хунзахи с войсками из отступников. Когда они приблизились к месту расположения Шамиля с товарищами без единого выстрела, то Аллах всемудрый и славный закрыл их глаза и отвратил их сердца. Они вернулись обратно.
Затем Шамиль и его товарищи поднялись и пошли, как стадо тощих баранов. Их жажда усилилась настолько, что они пили воду, взятую из следов копыт животных на дороге. Тогда Шамиль нанял за высокую плату 2 человек, которые пошли бы и принесли воды. Они пошли и принесли воду: один из них — для группы, идущей впереди, в которой находился маленький Гази Мухаммед, а второй — для другой группы, в которой находился сам Шамиль. Все напились. Но когда отставшая группа догнала передних, севших для отдыха, то они нашли Гази Мухаммеда сидевшим на возвышенности в стороне от остальных. Шамиль подошел к нему и спросил: «Ну, как ты? Воды напился?» Гази Мухаммед ответил печальным голосом: «Нет, они меня не напоили». Шамиль сделал им за это выговор и бранил их. Он принялся утешать и уговаривать Гази Мухаммеда. «Мы скоро дойдем до воды, — говорил он сыну, — напоим и накормим тебя. Пойдем». Сын встал, у него заплетались ноги, он чуть не упал. Тогда Шамиль посадил его себе на плечи. Голова ребенка билась о голову Шамиля, он сказал отцу: «Моя шея не имеет силы держать голову». Поистине он был в крайней степени изнеможения, изнуренный полученной им раной и всеми
