Сигна заколебалась. Она хотела остаться здесь, поговорить с Паулиной и получить от нее помощь, совет и утешение. Она чувствовала себя такой потерянной, одинокой — и испуганной. Но просьба Ивора казалась вполне разумной. Ей и самой хотелось «все обсудить»… выслушать любые его объяснения. Если бы только здесь был Блэйк, неожиданно пришло ей в голову. Блэйк бы помог ей… справился с Ивором. Странно, что в такой момент ее мысли обратились к Блэйку…
— Куда ты хочешь со мной пойти? — безжизненным голосом произнесла она.
— А где ты остановилась? — В его глазах светилось нетерпение, лицо прояснилось.
— Нигде. Я оставила весь свой багаж на станции.
— Тогда тебе понадобится комната на ночь.
— Я думала, моя сестра не откажет мне в приюте.
— Разумеется, но ты же не захочешь разрушать все ее планы и мешать карьере, — жестоко заметил Ивор.
Бледное лицо Сигны стало пунцовым.
— Нет — наверное, ты прав. Я сниму комнату в гостинице.
— Я тебе помогу, — сказал он, хватаясь за любую возможность увести ее из злополучной квартиры. — Я знаю неподалеку тихую гостиницу на Нортумберленд-авеню. В конце концов, Сигна, — он одарил ее одной из прежних ослепительных улыбок, — я все-таки твой муж, и ухаживать за тобой — моя обязанность, независимо от того, что ты имеешь против меня.
Она посмотрела на него с внезапным отвращением. Казалось невероятным и ужасным, что такая красота и такое очарование скрывают под собой такого подлеца. Ее муж! Она все на свете отдала бы, чтобы вычеркнуть эту страницу из своей жизни.
Она позволила ему увести себя из квартиры Паулины. Она решила, что будет лучше, если перед разговором с сестрой выслушает сначала его. Она сможет более точно объяснить все Паулине, когда станет понятно, что Ивор собирается делать с их браком. На данный момент она считала, что положение более чем затруднительное. Многое еще предстоит сделать, через многое пройти. А Паулина любила Ивора, и теперь… Ивор был ее любовником. Казалось, все это какой-то фарс… злая шутка, которую с ними всеми сыграла судьба.
Ивор уводил Сигну из квартиры Паулы, а его обычно изобретательный мозг находился в непривычном оцепенении. Он и сам точно не знал, что скажет Сигне или как ему удастся не допустить, чтобы она рассказала Пауле правду. Помимо прочих прежних грехов, он утаил от Паулы свое настоящее имя. Вернувшись в Англию с новообретенным состоянием, он сменил фамилию Гардинер на Челлисон, оставив только имя. Он наболтал Пауле целый ворох чудесных выдумок, хвастался древним родом — благородными Челлисонами, в чьих жилах текла даже королевская кровь, — и владениями за границей (тоже ложь от начала до конца). А у нее не было ни малейших причин не верить его словам. Он был необыкновенно красив, обходителен, и он был превосходным лжецом.
