— Что-то не так? — спросил он.
— Почему вы спрашиваете?
— Вы выглядите встревоженной. И очень бледной.
— Я всегда бледная.
— И встревоженная?
— Я не говорила этого.
— Что-то… случилось вчера?
— Что вы имеете в виду?
— Просто я заметил, с какой неохотой вы говорили на эту тему.
— Ничего не случилось… — Мне хотелось уйти, но его рука была как раз над моим плечом, и мне пришлось бы пролезать под ней. Дэвид склонил голову набок и посмотрел на меня немного искоса, и под этим уже знакомым мне проницательным взглядом мои лицо и шея стали заливаться краской.
— Вы как-то сказали мне, — мягко проговорил он, — что когда вы лжете, то краснеете. Что-то все-таки не так…
— Нет. Все в порядке…
— Если бы вы захотели сказать мне, вы бы сказали, не так ли? Вероятно, я смог бы помочь.
Я подумала о девушке в Лондоне и о Гибсоне… И о себе, и страхи снова наводнили душу.
— Никто не может помочь. Никто ничего не может сделать.
Он не стал настаивать. Мы вышли на солнце, и я вдруг поняла, как замерзла. Мое тело покрылось гусиной кожей. Я села на теплый плед и стала пить кофе, а Дэвид дал мне сигарету, чтобы отгонять мошек. Через некоторое время я опустила голову на плед и растянулась под солнцем. Я чувствовала себя уставшей, а вино подействовало на меня усыпляюще. Я закрыла глаза, слушая шум реки, и вдруг заснула.
Проснулась я где-то через час. Дэвид лежал примерно в ярде от меня, опираясь на локоть и читая газету. Я потянулась и зевнула, и он поднял глаза.
— Это случилось уже во второй раз, — сказала я.
— Что именно?
— Я проснулась и увидела вас.
— Я все равно уже собирался будить вас. Пора отвезти вас домой.
— Сколько сейчас времени?
— Половина четвертого.
Я сонно уставилась на него, а потом спросила:
— Вы зайдете в «Элви» на чай? Бабушка была бы вам очень рада.
— Я бы зашел, но мне нужно съездить проведать одного старика, который живет в богом забытой глуши, буквально на краю света. Время от времени он начинает тревожиться относительно своего завещания, и тогда я еду и успокаиваю его.
— Это похоже на шотландскую погоду, правда?
— Что вы имеете в виду?
— Одну неделю вы в Нью-Йорке занимаетесь бог знает чем. На следующей отправляетесь в какую-нибудь глухомань, чтобы успокоить взбалмошного старика. Вам, вообще, нравится быть провинциальным юристом?
— Да, по правде сказать, нравится.
— Вы так вписываетесь во все это… Будто провели здесь всю свою жизнь. И ваш дом и все это… И сад. Все так гармонично, словно создано специально для вас.
