— Что вам нужно? Зачем вы подкрались к моему дому посреди ночи? — Даже мне самой мой голос казался резким и надорванным. Я была близка к истерике.
— Но ведь сейчас только девять часов, и я вовсе не подкрадывался, — ответил мой гость, и это прозвучало довольно разумно.
— Вы могли бы позвонить и предупредить меня, что приедете.
— Я не мог найти ваш номер в телефонной книге. — До сих пор он вовсе не порывался войти. Ворчание Расти по-прежнему доносилось из глубины гостиной. — И я понятия не имел о том, что вы одна, иначе отложил бы свой визит.
Моя ярость поутихла, и мне даже стало немного стыдно за эту вспышку.
— Ну… Раз уж вы здесь, проходите.
Я попятилась и потянулась к выключателю. Комнату наполнил холодный, яркий электрический свет.
Но Дэвид Стюарт все еще колебался.
— Быть может, вы хотели бы взглянуть на какое-нибудь удостоверение личности?.. Ну, знаете, на кредитную карточку? Паспорт?
Я бросила на него довольно резкий взгляд, и мне показалось, что я уловила искру иронии за стеклами его очков. «Интересно, — подумала я, — что такого смешного, черт побери, он тут нашел».
— Если бы вы прожили здесь столько же, сколько я, вы бы тоже не стали открывать эту чертову дверь кому попало.
— Ну что ж, прежде чем кто попало войдет в дом, вероятно, ему лучше пойти и выключить фары. Я оставил их включенными, чтобы не оступиться в темноте.
Не дожидаясь едкой реплики, которую меня так и подмывало уронить в ответ, странный гость направился к автомобилю. Я оставила дверь открытой, вернулась к камину и подложила в огонь еще одну деревяшку. Тут я поняла, что мои руки дрожат, а сердце колотится, отбивая барабанную дробь. Я расправила коврик перед камином, швырнула косточку Расти под кресло и прикурила сигарету. В этот момент пришелец снова поднялся на заднее крыльцо, вошел в дом и закрыл за собой дверь.
Я повернулась к нему. У него была бледная кожа и черные волосы, что свойственно очень многим горцам. Худощавый, несколько угловатый и нескладный, он походил на какого-нибудь чудаковатого ученого или преподавателя непонятной науки. На нем был мягкий костюм из твида, немного потертый на локтях, коленках и петельках для пуговиц, клетчатая, коричневая с белым, рубашка и темно-зеленый галстук. Его возраст угадать было невозможно. Ему могло оказаться как тридцать, так и пятьдесят лет.
— Как вы теперь себя чувствуете? — осторожно спросил Дэвид Стюарт.
— Я в порядке, — ответила я, но мои руки все еще дрожали, и он это видел.
