После того как умерла мама, бабушка и меня хотела взять на попечение — как будто одного Синклера ей было недостаточно.
— Руфус, почему бы тебе не оставить ребенка со мной? — Бабушка сказала это сразу после похорон, в «Элви», с присущей ей рассудительностью и мужеством отодвинув горе на задний план и обратившись к злободневным вопросам.
Мне не полагалось слышать этот разговор, но я в тот момент оказалась на лестнице, а их голоса отчетливо доносились из-за закрытой двери библиотеки.
— Потому что одного ребенка на руках тебе больше чем достаточно.
— Но я бы с радостью заботилась о Джейн… И она составила бы мне компанию.
— Тебе не кажется, что это немного эгоистично с твоей стороны?
— Вовсе нет! И, Руфус, сейчас ты должен думать о ее жизни, о ее будущем…
Мой отец ответил на это одним-единственным очень грубым словом. Я пришла в ужас — не столько из-за этого слова, сколько из-за того, что он сказал его ей. В голове у меня промелькнуло, что, возможно, он был немного пьян…
Но, не обратив на это внимания, сохраняя поистине эпическое хладнокровие, как и подобает настоящей леди, бабушка продолжала, хотя теперь ее голос звучал уже более сдержанно, как всегда случалось, когда она начинала злиться:
— Ты только что сказал мне, что собираешься в Америке писать сценарий по своей книге. Но ты же не можешь тащить за собой в Голливуд четырнадцатилетнего ребенка.
— Почему нет?
— А как насчет ее образования?
— В Америке есть школы.
— Послушай, Джейн не будет мне в тягость. Пусть она останется здесь со мной. До тех пор, пока ты не обоснуешься, пока не найдешь подходящее жилье.
Мой отец со скрежетом отодвинул стул, и я услышала, как он ходит по комнате.
— А потом, — сказал он, — я дам тебе знать и ты отправишь ее ко мне первым же самолетом?
— Разумеется.
— Так не получится, и ты это знаешь.
— Но почему не получится?
— Потому что если я оставлю Джейн здесь с тобой, пусть даже на короткое время, «Элви» станет ее домом и она никогда уже не захочет уезжать отсюда. Ты же знаешь, что ей нравится в «Элви», нравится больше, чем где бы то ни было.
— Тогда ради ее же блага…
— Ради ее же блага я забираю ее с собой.
После этого наступило продолжительное молчание. Затем моя бабушка заговорила снова:
— Это не единственная причина, не так ли, Руфус?
Отец медлил с ответом — вероятно, не хотел ее обидеть.
— Нет, не единственная, — наконец сказал он.
— Несмотря на все соображения, я все же думаю, что ты совершаешь ошибку.
— Если и совершаю, то это моя ошибка. А Джейн — моя дочь, и я не могу бросить ее.
