Рука как-то сама собой полезла в карман… Леглар бросил на Таилега удивленный взгляд. Юноша осознал, что его наставник ожидал чего-то другого.
Руку с зажатым в ней небольшим предметом Таилег протянул к существу… когда Леглар поймал его за локоть. Вот уж воистину стальная хватка! Леглар столь молниеносно остановил его движение, словно он, Таилег, намеревался зарезать этого недомерка!
Осторожно Таилег разжал ладонь. На ней лежала изящная булавка. В оправу, изготовленную из самородного серебра, был вправлен небесно-голубой камень. Даже издалека было видно — не безделушка. Тонкая работа… и стоит немало.
Существо аккуратно протянуло ладонь к его руке, остановив движение в паре дюймов над булавкой. Таилег почувствовал слабое тепло, исходящее от когтистых пальцев. Ощущение было необычным — тепло словно вихрями исходило из чужой ладони, ввинчиваясь в его собственную.
Рептилия кивнула и отступила на шаг. Теперь ее глаза с вертикальными зрачками и сиреневыми радужками остановились на Легларе, и они обменялись несколькими фразами на том же музыкальном наречии. Судя по тону, Леглар в чем-то оправдывался. Рептилия вновь кивнула, шагнула мимо Таилега, вовсе не обращая на того внимания, и села рядом с остальной троицей. Герцог сделал жест Таилегу с Легларом — подождите, мол, за дверями.
Пришлось выйти.
— Слушай, что происходит? — Таилег пытался унять дрожь в руках и не мог. Леглар посмотрел на него искоса и тихонько рассмеялся:
— Они решают, что с тобой сделать. Рука Таилега с булавкой остановилась на полпути.
— За что? За это? — Он показал булавку наставнику, и свет канделябров вспыхнул внутри камня зелеными лучиками. — Что в этом незаконного?
— Скажи мне, по секрету, разумеется, — где ты ее откопал? — неожиданно спросил Леглар сухим и жестким тоном.
Таилег опешил.
— Д-да там, в той комнате — помнишь? — там, где много столов было порубленных, картины на стенах…
Леглар схватился за голову и застонал.
— Там, на полу, случайно ничего не было нарисовано?
— Было, — честно признался Таилег, сам от себя этого не ожидавший. — Вроде как углем. Но ничего такого, спокойно ногой стиралось, я и стер… а булавка посреди кучи мусора валялась.
К Леглару успело вернуться самообладание.
— Говорил я тебе — сначала меня спроси, — зло обругал он ученика. — Теперь радуйся, если жив останешься.
Таилег хотел было возразить — тебе, мол, покажешь, так ничего себе не останется, — но передумал. Шутки кончились. Таким своего наставника он видел редко.
