Женя неплохо владел самбо, знал приемы дзю-до, а это кое-что значит в столь критических обстоятельствах. Он кого-то толкнул, кого-то сбил с ног, кого-то опрокинул, дотянулся до выключателя, щелкнул — и увидел вокруг ожесточенные, враждебные лица одноклассников.
Внезапно вспыхнувший свет на мгновение ослепил их, но не повлиял на воинственные намерения. Кто-то крикнул:
— Ничего, можно и при свете!..
Женя попытался заговорить — его никто не слушал. Пятнадцать человек, обступив полукольцом, притиснули Женю к стенке. Пятнадцать человек яростно размахивали кулаками перед его носом. Они не были настроены разводить дискуссии, доказывать, спорить. Они были командой, которой изменил капитан, и хотели с ним расквитаться!..
Женя понял, что ему не помогут никакие приемы дзю-до...
Он весь подобрался, напрягся, сконцентрировался, как он это называл про себя. Он сгустил, сосредоточил в едином фокусе всю свою волю. «Спокойно,— приказал он себе,— спокойно, и еще раз спокойно, и еще немного, и теперь уже совсем-совсем спокойно... Вот так».
Он побледнел. Холодным, звездным мерцанием зажглись его зрачки. Он хотел... И знал, что сейчас он может все, что хочет...
Но в этот кульминационный момент мы чувствуем, что на время должны умолкнуть, сознавая, что никакие краски не сообщат достоверности нашему дальнейшему повествованию. Читатель все равно вряд ли поверит, что Жене Горожанкину , единственно силой внушения удалось унять и охладить, раскаленные страсти. Мы сами с трудом в это верим, предпочитая всему на свете твердые основания математики, выраженные в подходящем для нашего случая неравенстве: 1 < 15, или, что тоже самое, 15 > 1. Помимо математики, мы опираемся при этом и на свой собственный трезвый жизненный опыт, и он подсказывает нам, чем обычно завершаются такого рода ситуации...
И однако... Однако, спустя несколько минут — во всяком случае, не на много дольше, чем потребовалось читателю, чтобы пробежать расположенный выше абзац — все ребята из девятого «Б»., как шелковые, стояли перед Горожанкиным. Они выстроились вдоль доски, шеренгой, плечо в плечо — именно так, как скомандовал им Женя.
Они уже стыдились того, что устроили Горожанкину «темную», что напали на него — пятнадцать против одного — а сам Горожанкин, медленно прохаживаясь перед ними, ни словом не напоминал им о недавней схватке. Правда, ему самому о ней напоминала, и довольно ощутимо, шишка, набухшая у него над правым глазом, но это не в счет!
