— Вот это-то меня и бесит, пойми! — закричал Андрей, вскакивая на ноги. — Нас разлучили обманом, и меня, и тебя оболгали и унизили в глазах друг друга…
— Заметь, — негромко сказала Жанна, — мы оба этому поверили. И даже не попытались встретиться или написать письмо, чтобы прояснить ситуацию. Смертный грех гордыни…
Андрей хотел было что-то сказать, но внезапно осекся. Если Жанне предъявили пусть и фальшивое, но все-таки его собственной рукой написанное отречение от любви, то он поверил на слово. Правда, это было слово его матери, а он никогда и мысли не допускал, что Ада Николаевна может солгать. Промолчать — да, приукрасить действительность — бесспорно, устроить маленькую мистификацию для усиления собственной загадочной притягательности — да сколько угодно! Но лгать… Его мать никогда не лгала.
Или — лгала всю жизнь и всей своей жизнью, чтобы сохранить ее достойный, в понимании самой Ады, уровень?
В результате его собственный сын уже наверняка ходит в школу, только под другой фамилией и зовет отцом другого человека, а настоящий отец только сегодня вообще узнал о его существовании. Любимая женщина замужем за другим, а развод у католиков — дело канительное, да и хочет ли сама Жанна что-то менять в своей устоявшейся жизни?
Ах, мама, мама, что же ты наделала! И все равно от судьбы не ушла: скончалась в точно предсказанный срок, правда, молодой и прекрасной.
— Что же нам делать? — вслух спросил он, ни к кому не обращаясь.
— Жить, наверное, — пожала плечами Жанна. — Работать, творить, любить…
Она осеклась. Напрасно было сказано последнее слово, Андрей может понять его совершенно неправильно. Какой бы он ни был, она до сих пор любила его, теперь она это четко понимает. Именно поэтому не ладилось у нее с личной жизнью там, во Франции, потому что ее любовники, точнее, один мимолетный любовник, ничем не был похож на Андрея. Но признаваться ему в своих грешках она не собирается, это ее личное дело. Да и он вряд ли вел тут без нее монашескую жизнь…
— У тебя кто-то есть… там?
Ну вот, так она и знала.
— Конечно. Мать, отец, бабушка, ее друг он же мой муж, мой сын.
— Я не об этом.
— А-а-а… Андрюша, я, как выяснилось однолюб. Но тебя это ни к чему не обязывает, это мои абсолютно личные трудности. Впрочем, если бы у меня не было нашего сына… возможно… кто знает? Уж фиктивного-то брака точно бы не было.
— А был бы настоящий?
— Андрей, ты неподражаем. Если бы мы не столкнулись тогда, в институтском дворе, то наверняка я бы встретила кого-то еще, со временем полюбила бы, вышла замуж. Но случилось так, как случилось. И потом я ведь не спрашиваю тебя, как ты прожил эти годы.
