— Вы ранены!
— Так, ерунда, царапина. Я сам обо всем позабочусь, если вы…
— Пожалуйста, хватит! — Ее глаза загорелись гневом, щеки порозовели. Такой Энн ему еще видеть не приходилось. — Сядьте и, пожалуйста, Бога ради, не кормите меня байками для малолетних детей. Мне приходилось ухаживать за ранами брата, и я разбираюсь, что ерунда, а что — нет. Сидите, я сейчас принесу воды.
— Только не разбудите кого-нибудь, — попросил Эндрю.
— Я не собираюсь никого будить, — надменно подняв подбородок, заявила Энн и вышла.
Эндрю бессильно опустился в кресло. Так… Сейчас ему придется отвечать на миллион женских вопросов!
Энн вернулась через минуту с водой и чистой тряпкой. Поставив тазик на стол, она разорвала тряпку на несколько частей.
— Снимите эту окровавленную рубашку, я найду, куда ее деть. Вы ведь не хотели бы, чтобы ее увидел кто-нибудь посторонний, не так ли? — сказала она голосом, не терпящим возражений.
Может быть, она видит в нем всего лишь слугу, попавшего по собственной неосторожности в переплет, и в силу хозяйского великодушия опекает его, как свою собственность? Если так, то он по мере сил постарается удержать ее в этом заблуждении.
Эндрю осторожно снял рубашку с засохшей кровью и бросил ее на пол. Воцарилось тяжелое молчание, и он беспокойно поднял глаза.
Энн стояла с разорванными тряпками в руке и смотрела на него как зачарованная. Ничего лишнего не было в его мускулистом теле. Множество шрамов покрывало кожу, а играющие мышцы выдавали в нем физически сильного человека, привыкшего к седлу и мечу. Тонкая талия, мощная грудная клетка, широкие плечи. От него так веяло мужественностью, что у Энн перехватило дыхание. Глаза их встретились, и что-то неуловимое изменилось в их взаимоотношениях.
Мучительным усилием Энн отвела взгляд и сосредоточила внимание на тряпке, которую от волнения скомкала в руке.
— Сядьте… пожалуйста.
Голос у нее прозвучал слабее обычного.
Эндрю сел, глубоко вздохнув всей грудью, пытаясь остановить волну того, что он назвал бы вожделением, но что, по сути — и он это знал, — являлось чем-то большим.
Она подошла вплотную, и Эндрю пришлось стиснуть зубы, чтобы не издать ни звука, пока влажной тряпкой она смывала кровь с плеча и груди и промывала рану. Движения ее рук были легки, но если пальцы случайно прикасались к обнаженной коже, оба вздрагивали.
— Леди Энн, я мог бы и сам все сделать, не стоило бы вам беспокоиться.
— Тсс, Эндрю! — тихо сказала Энн. — Я с радостью окажу вам эту небольшую услугу. Кроме того, находясь в положении больного, вы не сможете увильнуть от моих вопросов.
