Он не стал будить слуг, кроме старого верного Чарлза, состоявшего при нем со времен отрочества.
— Сэр, что значит вся эта спешка? Что-нибудь приготовить? Может быть, я должен вас сопровождать?
— Нет, Чарлз. Ты остаешься. Эту поездку мне придется предпринять в одиночестве. Приготовь лишь немного провизии. Я предполагаю, по возможности, скакать без остановок. Чем меньше людей меня увидят, тем лучше.
— Вы отправляетесь один?!
Чарлз был озадачен и обеспокоен. Он так долго служил сэру Эндрю, что у него в голове не укладывалось, как это хозяин может отправиться куда-то без него.
— Увы, да.
Эндрю сдержал улыбку, не желая обидеть преданного слугу.
— Когда ждать вас обратно?
— Это зависит от… от стольких обстоятельств, что лучше об этом не говорить. Позаботься обо всем здесь, Чарлз. Хозяйство и все мои дела оставляю в твоих надежных руках. — Наклонившись к слуге, он прошептал ему на ухо: — Я еду по поручению короля.
Что бы ни произошло, Эндрю мог быть твердо уверен в одном: о его делах от Чарлза никто и ничего не узнает, верный слуга скорее умрет, чем проговорится.
Чарлз стоял и смотрел, как Эндрю облачается в темно-коричневое поношенное платье, которое он надевал только в тех случаях, когда ему приходило в голову заняться физическим трудом или пофехтовать.
Закрепив меч на перевязи, Эндрю обернулся и чуть не расхохотался: такое недоумение и любопытство было написано на лице Чарлза.
Тот кивнул и застыл, прислушиваясь к удаляющемуся звону хозяйских шпор в прихожей и длинном коридоре, ведущем к двери. Подойдя к окну, Чарлз поглядел сверху, как Эндрю затягивает подпругу и вскакивает в седло.
Он отправился в дорогу, снаряженный лишь совершенно необходимыми вещами, так что определить его принадлежность к высшему английскому дворянству было абсолютно невозможно, и, если бы с ним произошло что-то плохое, вероятнее всего, никто никогда не узнал бы, что с ним стряслось.
Копыта коня застучали по дороге, и скоро цокот их растворился в ночи. Чарлз стоял и смотрел в темноту, пока она не поглотила хозяина.
Пять недель спустя
Когда утром две армии с грохотом сошлись, солнце горело в голубизне небес как драгоценный камень. Теперь день клонился к вечеру, и верхушки холмов касались нижней части ослепительного диска. Клейкая листва переливалась в лучах заходящего светила, провозглашая приход поздней шотландской весны; изнурительная схватка близилась к завершению.
Немного в стороне, к северу от поля битвы, одинокий всадник, Яков III Шотландский, сухими, воспаленными глазами смотрел, как армия мятежников, возглавляемая его сыном, медленно, но верно идет к полной победе. Прозрачная вода речки окрасилась кровью бойцов, сохранивших верность своему королю. Рыцари и горожане стояли плечом к плечу и жертвовали своими жизнями во имя верности трону.
