- Это страшно интересно! Но почему же тогда французские империалисты не помогают республиканской Испании? Некоторые из них, по-моему, даже склонны уступить Испанию Франко и немцам.
- Игра, игра! Дипломатическая игра! И затем, не забудьте, французы очень боятся Гитлера. Потому они так нейтральны...
Родригес неуклюже умолкает. Он чувствует, что залез не туда. Дальнейшее развитие этого столь содержательного разговора ему не по силам. Вообще это, по-видимому, подставная фигура. Не он ворочает делами в мадридском ПОУМе. Неугомонный аргентинец продолжает допрашивать его:
- То, что вы сейчас сообщили, - это мнение Троцкого?
- Да... Но вообще-то, нужно вам сказать, мы не во всем с ним согласны. Нас напрасно считают безоговорочными троцкистами. Мы считаемся с его мнением в вопросах международных, по требуем, чтобы он считался с нами в испанских делах. Из-за этого и пришлось отправить обратно военную миссию, которую он прислал. Откровенно говоря, - но вы этого, пожалуйста, не печатайте - без ПОУМа у Троцкого не будет никакого "четвертого интернационала". Ведь, кроме нас, у него никого нет.
- А сколько членов ПОУМа сейчас в Мадриде?
- Осенью доходило до полутора тысяч. Сейчас, конечно, меньше. Не забудьте, идет эвакуация.
Родригес берется собрать к следующему приходу южноамериканцев полный комплект литературы ПОУМа. Он продолжает быть любезным, но лицо его явно омрачается, когда Мигель, заглянув в записную книжку и назвав имена Флоренсио Лопес, Мариано Салас и Фернандо Сальвадорес, спрашивает, состоят ли данные лица в нынешнем руководстве мадридского ПОУМа.
- Да, состоят. Вернее, состояли. А что?
- Да так. Для точности.
Последний вопрос совсем отягощает атмосферу. Родригес прощается враждебно и растерянно.
Выйдя на улицу, Мигель и Кесада тут же просматривают раздобытые раньше мадридские газеты за семнадцатое декабря 1935 года. Да, так и есть. Это факт. Флоренсио Лопес, Мариано Салас и Фернандо Сальвадорес были главными участниками кражи со взломом полутора миллионов песет, предназначенных для выплаты жалованья рабочим мадридских коммунальных предприятий. В газетах помещены их показания при аресте и снимки у стола перед грудой бумажных денег.
ПОУМ нареквизировал множество богатых квартир и покинутых особняков, предпочтительно с винными погребами, высмотрел себе лучшие автомобили, взял под свой политический контроль театры, увеселительные заведения, гастрономические предприятия и писчебумажные магазины. Вокруг организации налипла куча людей, исключенных из разных партий за разложение, мошенничество и воровство.
