Все же кое-кому из индейцев удалось спастись и переправиться на Юкатан. Они-то и начали смуту среди соплеменников, так я сейчас думаю. Лучше сказать, сообщили, как белые люди обошлись с их богами и пирамидами. Так в середине девятнадцатого века в селении Тепичла началось восстание индейцев майя, которое обернулось пятидесятипятилетней войной.
Я как раз родился, когда война закончилась позорным отделением от Мехико в пользу Белиса трех тысяч квадратных километров земли. Все наши очень переживали за эти километры.
Теперь я думаю, что в истории каждая мелочь, вроде трех кобыл Эрнана Кортеса, может привести к утрате суверенитета. Или независимости. И ведь невозможно предположить, что за что уцепится и куда потянет.
Каждый на острове Чаак принял близко к сердцу жизнь и смерть трех древних кобыл. Может быть, они помнили Христофора Колумба. А Эрнан Кортес кормил их овсом из своих рук.
Ветеринар-криминалист написал статью, где объяснял долголетие кобыл сменой часовых поясов, климата, пищи и частичным обожествлением. Возможно, предположил он, индейцы давали им плоды гуайявы, вымоченные в живой воде.
Наш губернатор Хоакин издал большую книгу с картинками. Дон Хоакин в стихах рассказывает о трех кобылах, проживших долгую насыщенную жизнь и умерших от полной дряхлости. Надо признаться, что дон Гало до последних дней пахал на них землю. Даже имена не дал. Просто — первая кобыла, вторая и так далее. Сейчас я думаю, дон Гало устыдился, поскольку все наши осуждали его — за нечуткость и равнодушие.
Когда решили воздвигнуть памятник трем кобылам, он пожертвовал миллион песо. Бронзовых кобыл поставили на пятой авениде, в центре города. Говорят, что именно здесь были когда-то три индейские пирамиды. Хотя, с другой стороны, есть указания, что на месте пирамид стоит храм Архангела Мигеля — не знаю, во что верить.
На одной кобыле сидит сам Эрнан Кортес в доспехах, на другой — наш губернатор дон Хоакин. На третьей, которая поменьше, но преобразована в жеребца, — дон Гало, в сомбреро и с початком кукурузы. С этим, я думаю, можно согласиться. Все же кобылы были его собственностью и миллион песо.
От памятника кобылам открывается прекрасный вид на пирс, где два орла и наша бандера, как парус над островом. Это очень приятно глядеть на флаг отечества! Но когда задувает зюйд-ост, я волнуюсь, как бы наш остров Чаак не уплыл в чужие воды. Он очень легок, наш остров. Как перышко птицы Чаак. Жила здесь такая птица, так я сейчас думаю, — красный клюв, белая грудь, зеленые крылья. Давний ураган Георгина вымел ее с острова.
