— Всё доставили? — сразу уточняет Тамару.
— Да, спасибо. Кажется, все, что нужно. И тренажеры в самый раз. Остается только читать Пруста.
— Если мы что-то упустили — сообщай, не стесняйся.
— Ладно, — отвечает Аомамэ. — Хотя понять, что упущено, будет непросто.
Тамару слегка откашливается:
— Возможно, я скажу лишнее. Но если не возражаешь, хочу тебя кое о чем предупредить.
— Да, конечно. О чем угодно.
— Долго находиться в запертом тесном пространстве, ни с кем не общаясь, на самом деле куда тяжелее, чем кажется поначалу. Даже самые терпеливые рано или поздно взвоют. Особенно если при этом они прячутся от тех, кто за ними охотится.
— До сих пор я долго жила в пространстве куда теснее, чем здесь.
— Возможно, в этом твое преимущество, — замечает Тамару. — Но все равно следи за собой. От долгого напряжения нервная система человека незаметно для него самого превращается в тряпку. А нервы, которые однажды превратились в тряпку, восстанавливаются с большим трудом.
— Постараюсь следить за собой, — обещает Аомамэ.
— Я уже говорил, по натуре ты человек осторожный, практичный и выносливый. И силы свои не переоцениваешь. Но даже самые осторожные люди начинают делать ошибки, если перестают за собой следить. Одиночество — кислота, которая разъедает человека изнутри.
— Мне кажется, я не одинока, — заявляет Аомамэ. Наполовину собеседнику, наполовину себе самой. — Одиночка — возможно. Но не одинока.
В трубке замолкают. Видимо, пытаются разделить категории «одиночка» и «одинокий».
— В любом случае, теперь буду еще осторожней, — говорит Аомамэ. — Спасибо за совет.
— Я хочу, чтобы ты понимала одно, — добавляет Тамару. — Мы со своей стороны сделаем все, чтобы тебе помочь. Но если у тебя вдруг возникнут непредвиденные обстоятельства — уж не знаю какие, — не исключено, что справляться с ними тебе придется самой. Как бы я ни торопился, рискую элементарно не успеть. Или даже вообще не смогу тебя вытащить. Скажем, если сталкиваться с этими обстоятельствами для нас будет слишком нежелательно.
— Прекрасно вас понимаю. Остаться здесь — мое решение, и я постараюсь защититься своими силами. Металлической битой и вашим подарком.
— Этот мир жесток…
— Там, где есть желания, готовься к испытаниям, — отвечает Аомамэ.
Тамару снова молчит, затем продолжает:
— А ты слышала об испытании, которое выпало сыщику тайной полиции в России эпохи Сталина?
— Нет.
— Его посадили в квадратную комнату, где был один лишь маленький деревянный стул. И приказали: «Заставь этот стул во всем признаться и составь протокол. Пока не сделаешь, из комнаты — ни ногой».
