— Я люблю тебя. И я прошу… — Лорел приоткрыла рот и нежно прикусила губу Тамани, чувствуя, как по его телу пошла дрожь. — Нет, я умоляю тебя остаться со мной. — Она снова поцеловала его и шепнула, не отрываясь от его губ: — Навсегда.
Тамани тихо застонал и, притянув ее к себе, жадно впился в ее губы.
— Целуй меня, — шепнула она. — Целуй еще.
Казалось, их поцелуй, сладкий, как амброзия, длится вечно. Он ласкал губами ее веки, уши, шею, а Лорел думала, до чего же странно устроен мир. Ведь она любила Тамани — любила всегда. И каким-то непостижимым образом знала это.
— Ты уверена? — Тамани нежно ущипнул ее губами за ухо.
— Как никогда. — Лорел страстно схватила его за ворот футболки.
— Разве что-то изменилось? — Он отбросил с ее лба волосы, придерживая за виски и гладя ресницы.
Лорел посерьезнела:
— Когда я принесла тебе виридевиталис, то решила, что уже поздно. А до этого выпила его сама. И я хотела одного — вернуть время назад и не пить зелье. Умереть с тобой.
Тамани прижался лбом к ее лбу и провел пальцами по щеке.
— Я давно любила тебя, — сказала Лорел. — Но меня все время что-то удерживало. Наверное, я боялась, что чувство поглотит меня целиком. И до сих пор боюсь, — шепнула она.
Тамани засмеялся:
— Если тебя это утешит, я сам боюсь его до чертиков.
Он снова стал осыпать ее поцелуями, крепко обняв за талию. Почувствовав, что его грудь судорожно сотрясается, Лорел отстранилась:
— Что-то не так?
Но он не всхлипывал — смеялся:
— Древо мудрости. Оно сказало правду.
— Когда ты ходил за советом?
Тамани кивнул.
— Ты обещал когда-нибудь рассказать. Расскажешь?
— Будь верен.
— Что?
— Древо ответило: «Будь преданным». — Он с улыбкой взъерошил ей волосы.
— Не понимаю.
— И я тогда не понял. Я и так был твоим фер-глейи, верным и преданным. Услышав ответ Древа, я решил, что ты должна быть моей.
— А потом я прогнала тебя, — шепнула Лорел, погружаясь в печальные воспоминания.
— Я понимаю, почему. — Тамани погладил ее пальцы. — И, пожалуй, так было лучше для нас обоих. Но мне было больно.
— Прости.
— Не стоит. Я слушал Древо и свои эгоистичные желания вместо того, чтобы прислушаться к тебе. Кажется, теперь я понял ответ. Я должен быть преданным тебе — не служению или заботе — а просто тебе, без остатка. И не думать о том, разделяешь ли ты мои чувства. Отчасти поэтому меня так пугало возвращение в мир людей. — Он провел пальцем по ее щеке. — Раньше я был предан идее — и своей любви. Но не тебе. Видимо, ты это чувствовала и потому отвергла меня.
