- Это ужасно, доктор, как тяжелый сон, - сказал Дант, проводя ладонью по своему лицу. - Бедный Сын звезд, несчастная Онико! Как я их понимаю! Значит, он не долетел до своей родной планеты и опустился на нашей.
- И этому вы обязаны началом своего рода, - тихо заметил Горн.
- А может быть, его корабль подвел? - продолжал размышлять вслух юноша. - Например, могло кончиться горючее, и Сын звезд совершил вынужденную посадку на первой пригодной для жизни планете?
- Скорее всего. А его корабль покоится где-нибудь на дне морском или под стометровым слоем земли. Давненько это случилось.
- Откуда же он летел, с планеты двойной звезды Эпсилон Лиры? Это недалеко от Веги, с которой он не спускал глаз. И куда летел, если солнечная система оказалась на его пути? Приземлился без всякой надежды достичь родной планеты или вернуться к Онико! - Дант встряхнул головой, словно прогоняя дурной сон. - Не хотел бы я оказаться на месте Сына звезд. А моей Евите... - Юноша быстро обернулся к Горну и спросил, неестественно улыбнувшись: - Евита просматривала эти воспоминания? Нет? И не показывайте ей, она может еще... расстроиться. Я ей сам скажу, помягче...
Горн - на экране - улыбнулся, пододвинул кресло и сел рядом, приговаривая, что да, у женщин не выветрилось еще это чувство, ревность. Потом он сбросил улыбку с лица, будто стер ее одним мазком резинки, приготовившись, видимо, к серьезному разговору.
- Вы обратили внимание, Дант, на слова "черный свет"? В них заключен большой смысл. Нечаянное расстройство вашей памяти приблизило нас к великому открытию. Что нам было известно до сих пор о черном свете? Только то, что это отрицательная энергия, или, точнее, энергия, противоположная по своему знаку гравитационной, вещественной, которую принято называть положительной. Без черного света вся вселенная утопала бы в белом, поскольку звезд и галактик в ней бесконечно много. Это было известно ученым еще в середине XX века. Вот смотрите, - Горн подошел к пульту и включил огромный настенный экран (получился экран на экране).
Перед Дантом развернулась поражающая воображение картина мироздания действующая модель вселенной. Сначала в непроглядной тьме клокотал раскаленный сгусток материи. Грандиозность происходящего усиливала музыка, вызывавшая дрожь неистовством низких регистров. Представление об умонепостижимых размерах клокочущего клубка вещества возникало позже, когда он, взорвавшись, образовал мириады брызг - галактик, которые стали разлетаться во все стороны, все ускоряя свое стремительное движение. Вот они достигают скорости света, взрываются и становятся невидимыми, слившись с окружавшим их абсолютным мраком.
