— Пока никаких изменений. Я поговорю с ней, когда освобожусь.
— Уверена, что она будет вам благодарна.
Доктор сделал глубокий вздох и посмотрел на девушку, лежащую на кровати. Потом покачал головой.
— Судя по всему, она должна была умереть. Не могу поверить — негодяй отрезал ей палец. Однако она борется. — Доктор повернулся к помощнику шерифа: — Вы поймали его?
— Мы нашли то, что от него осталось. Лачуга пылала, когда мы добрались туда. Он сгорел заживо вместе с другими девушками.
— О Боже…
Сестра прижала руку ко рту, чтобы не вскрикнуть.
Помощник шерифа продолжал:
— Интересно, что мы обнаружили две пары следов на земле. Обе пары принадлежали ей, однако вели в противоположном направлении.
— Не понимаю, — сказал доктор.
— Очевидно, она возвращалась назад и пыталась спасти других девушек, прежде чем Дженкс поджег лачугу. По правде говоря, док, если бы мы взяли его живьем, он вряд ли дотянул бы до суда. Сначала он убил дочь шерифа. Мы так и не нашли ее голову.
Сестра подошла к краю кровати и поправила волосы Кэтрин. Ее старшая дочь только что поступила в государственный колледж штата Огайо и была приблизительно того же возраста, что и эта девушка. Весь кампус, да и район в целом негодовали по поводу ужасных убийств. Казалось, некое чудовище вышло из преисподней. Медсестре больше не хотелось слушать подробности преступлений. Она провела рукой по плечам Кэтрин и вышла из комнаты.
— Ричард Дженкс наделал шума, — заговорил врач. — Жалеть его нечего… Что за черт?!
Без всякого предупреждения заработал сигнал тревоги на мониторе над головой Кэтрин. В то же время внезапно изменились показания прибора.
Доктор тотчас нажал кнопку на интеркоме.
— Код «синий»! Код «синий»! Мне срочно нужен дефибриллятор.
— Что происходит, черт возьми? — спросил помощник.
— Пропал пульс. Давление резко поднялось… дыхание участилось. Сердечный приступ!
— О Господи! — Помощник шерифа инстинктивно взял руку Кэтрин. — Держись, детка. Помоги нам.
Одно упоминание о лачуге вызвало у нее целый поток воспоминаний. В голове звучали душераздирающие, бесконечные крики — ее собственные и других девушек. Дженкс дышал где-то совсем рядом — она даже могла чувствовать его ужасный запах. И этот шепот в темноте… он бормотал о том, что планирует сделать… о том, что велит ему Господь.
Кроме лачуги были и другие места — просто сначала он отвел их туда. Она точно помнила какой-то дом. Другие образы стали всплывать в сознании Кэтрин. Он запер их всех в подвале, где имелись отдельные камеры. При этом Дженкс не переставал бормотать. В воздухе висел запах гнили, от которого она просто задыхалась. На второй день Кэтрин стало ясно, что она сойдет с ума, если не убежит отсюда. Нет, лачуга не единственное место, где их держали. Кэтрин отчаянно пыталась вспомнить. Дом старый, с обветшавшей краской. Она помнит его очень фрагментарно, как будто пребывала в бессознательном состоянии. Дженкс накачал ее наркотиками. Однако это был большой дом с крыльцом. В сознании возник еще один образ, от которого ее начало трясти. На стене она увидела головы — головы девушек ее возраста. Дженкс говорил, что хранит в этой комнате свои трофеи. Кэтрин с ужасной отчетливостью вновь ощутила запах формальдегида.
