Нет, спасибо, не надо меня ничему учить -- и так ученая. У меня два сына погибло из-за таких болтунов. Пришел пуританский проповедник, доказывал, что их вера самая истинная, плакался на притеснения и гонения. Мои молодцы ему и поверили. "Мы пойдем, -- говорят, -- мама, отстаивать истинную веру!" Я тогда глупее была, потому ответила: "Ну, что ж, идите, с Богом!" А надо было не пускать, хоть по рукам и ногам связать, но не пускать! Тогда я не осталась бы на старости лет одна, а сыночки мои не сгинули бы у Босуэл-бриджа.
Хочешь я скажу тебе, где настоящая истина? Я ведь немало пожила на свете и повидала немало -- что-то да начала понимать, хоть и не ученая. Истина в том, чтобы жить честно и трудиться на своей земле, а если придут умники и болтуны -- гнать их взашей! Ну что, сам уйдешь, или сходить за вилами?
Тень королевы Хуаны
Угрюмая крепость Тордесильяс, принадлежащая испанской короне. По мрачной комнате, освещенной лишь несколькими тусклыми факелами, мечется странный призрак. Бледная, увядшая старая женщина, глаза полны тоски и боли. Ее седые волосы давно не чесаны, черное платье обтрепалось. Ломая руки, она кругами бродит по комнате и безостановочно что-то бормочет.
"Да, это я -- королева Испании, я, я! Карл не может быть королем, он всего лишь принц, а истинная королева -- я, и только я! Они все боялись меня -- Фердинанд, Филипп и Карл -- боялись и не любили -- почему, за что? Ну да, они сами хотели править Испанией, а от меня избавились, предали. Фердинанд, Филипп и Карл -- отец, муж и сын -- все они виновны в предательстве. А я их так любила!
Говорят, я безумна. Это ложь! По крайней мере, было ложью, когда меня здесь заточили. Сейчас, наверно, это стало правдой. Но кто бы смог провести в заключении сорок лет, бесконечные сорок лет, и не повредиться умом? Если я и сошла с ума, то по их вине.
Первый -- Филипп, мой муж, эрцгерцог Бургундский, белокурый молодой красавец. Он всегда был первым в моем сердце, и он же первый предал меня. Меня выдали за него шестнадцатилетней девчонкой, и я была влюблена без памяти. Увы! У красавца Филиппа был один недостаток -- у него не было сердца. Смыслом его жизни были хорошенькие женщины. Поэтому вскоре после нашей свадьбы он оставил меня в Испании, а сам уехал во Фландрию, где окружил себя целым сонмом прелестниц. А в это время я страдала, тосковала по нему, не могла ни спать, ни есть. Когда же, наконец, я смогла приехать к нему, он и не подумал изменить свое поведение. Его фаворитки постоянно мозолили мне глаза. Они думали, испанская принцесса станет терпеть такое! Однажды я заметила, как одна из этих девок прячет за корсаж записочку от моего мужа. Я попыталась отнять ее, но нахалка оказалась проворнее -выхватила записку из моих рук и проглотила. Не помня себя от ярости и унижения, я схватила ножницы и принялась кромсать ее локоны. Эта гадина осмелилась защищаться -- тогда я пырнула ее прямо в бесстыжее лицо! Потом я приказала обрить ее наголо, чтоб другим было неповадно. Филипп был разъярен. Он и не подумал посочувствовать мне, наоборот! Сраженная его жестокостью, я слегла в постель с горячкой. Тогда и поползли первые подлые слухи о том, что я лишилась рассудка. Теперь-то я понимаю, что распускал их сам Филипп...
