– Вот видишь! – воскликнул Квинт. – Ты уже отработал потраченные мной гроши.
Если б они куда-нибудь спешили, следующий час подверг бы их терпение серьезному испытанию: семь раз пришлось менять воду в ведерке, пока моллюски не перестали изрыгать песок, потом надо было собрать камни и сложить очаг, найти дрова, чтобы вскипятить горшок с водой, нащепать лучины, чтобы разжечь огонь. У Квинта в багаже нашлись и кремень, и железное кресало, и горшок из меди с оловянным покрытием, рассчитанный как раз на восемь больших раковин.
– Где же ты научился промывать моллюсков? – спросил Квинт, когда с работой было покончено.
Летний день, не похожий, однако, на другие летние дни. Даже с самой вершины Хэмблдона Уолту не открывалась такая синева небес. И еще – море. Здесь оно ничуть не напоминает ту страшную бездну, которую он три дня назад пересек на корабле, следовавшем из Порлока в Уэксфорд. Там, на открытой палубе, мальчик напугался, промок до костей, его тошнило, но теперь он видит перед собой белые барашки, бегущие по волнам, вода кажется серо-зеленой под лучами солнца; когда же находит туча – лиловой, точно большой синяк. Барашки выплевывают пену на песок, песчаному пляжу не видно конца, а за спиной – поросшие травой дюны. Кругом песок и море, только южнее вырисовываются башенки мола, за ними – гавань Уэксфорда, маленький городок, замок и порт.
Четверо мальчиков в возрасте от восьми до двенадцати лет, Уолту сравнялось одиннадцать, он второй по старшинству. Еще до рассвета они поднялись с расстеленных в конюшне подстилок и почти все утро провели в воинских упражнениях под началом старого Эрика. Служивый не давал им спуску, заставляя биться друг с другом различным оружием – конечно, потешным, но оставлявшим на теле глубокие ссадины и синяки, и нещадно лупил тростью по голым мальчишеским ногам, если кто-то из учеников сражался без должного усердия.
В девять утра им выдали завтрак – ломти ржаного хлеба, смоченного парным молоком, и велели дожидаться отца Патрика, наставлявшего их в катехизисе. Однако в то утро преподобный отец так и не явился. Мальчики начали скучать, их обижало, что никто на них не обращает внимания. Во дворе суетились слуги. Гарольд и младший брат его, Леофвин, вышли из дома и сели на коней...
– Гарольд? Это был Гарольд Годвинсон?
– Да.
– А ты уже тогда служил ему? В одиннадцать лет?
– Я должен был стать дружинником.
– Что это значит?
– Это избранные воины, те, кто ближе всего своему господину, кто поклялся сражаться за него и защищать его. Они должны быть верными, храбрыми, сведущими во всех видах ратного искусства и, конечно, закаленными телом и духом.
