— Ну, вроде уже давно сидим, а никакой дикости вокруг не видно…
— Дикости не видно? — изумилась Дженни. — А вон туда посмотри…
Я проследил за ее взглядом и увидел на той стороне шоссе здоровенный столб, на котором красовался рекламный плакат. Верхний угол плаката занимала толстая физиономия гаишника с рукой, важно поднимающей полосатую палку, а огромные буквы гласили: «ВОДИТЕЛИ! УВАЖАЙТЕ ТРУД ПЕШЕХОДОВ!»
Я закрыл лицо ладонями и помассировал. Затем прижал кулаки к закрытым векам и яростно тер глаза, пока передо мной не поплыли пятна самых ярких расцветок. Затем снова открыл глаза. Плакат никуда не исчез — он все так же маячил над дорогой. А за ним на бетонном заборе я теперь явственно разглядел длинный желтый транспарант, на котором черными буквами значилось без знаков препинания: «БАНИ ПЛИТКА НАДГРОБИЯ ДЕШЕВО», и стрелка указывала куда-то за угол, хотя угла у забора не было — он тянулся вдоль шоссе, сколько хватало глаз.
— Ну как? — ехидно поинтересовалась Дженни.
— Плохо, — признался я. — Ты тоже все это видишь, да? Плакат? И вот то, желтое?
— И еще мужика, который перед собой матрас толкает по обочине шоссе… — кивнула Дженни.
— Где? — изумился я. — Ой, точно… Слушай, а зачем он матрас по шоссе толкает? Грязно ведь, и порвется…
— Ты меня спрашиваешь? — возмутилась Дженни. — Он уже километра два прошел, пока мы тут болтаем, скоро до нас доползет, вот сам и спросишь.
Я только хотел сказать, что пора отсюда сваливать, но как раз к остановке подрулил старенький зеленый автобус с табличкой на лобовом стекле «ЗАКАЗНИК-2» и призывно открыл переднюю дверь. Мы вошли внутрь. В салоне сидели хмурые таджики в одинаковых строительных безрукавках оранжевого цвета, и каждый держал в руке черенок от лопаты.
— Курсанты, что ли? — звонко крикнул водитель, вглядываясь в наши лица.
— Студенты, — ответил я.
— А я сразу понял: полосатые, значит, матросы! — крикнул он, стараясь перекрыть шум мотора. — Вы на митинг тоже?
— В Москву, — сказала Дженни.
Водитель удовлетворенно кивнул.
— А что у вас за пассажиры? — спросила Дженни, настороженно покосившись на таджиков в оранжевых безрукавках.
— Это нелегалы! Асфальтщики! — охотно сообщил водитель, прижав ладонь ко рту — то ли для секретности, то ли чтобы перекричать шум: — Звонок помощника губернатора: всех оранжевых срочно на митинг. Собрались, поехали.
— А палки им зачем? — продолжала Дженни.
— Российский флаг нести дадут! — объяснил водитель.
— А для чего у вас на торпеде кочан капусты лежит? — не унималась Дженни.
