Валера принялся вслух читать «Отче наш». Я напомнила себе, что нахожусь на значительном удалении от родного пятимиллионного города. Тут другие законы, верования и страхи. Но я также знала, что со своим уставом в чужой монастырь не ходят.
После молитвы все, кто мог, снова осенили себя крестным знамением. Я предложила вернуться к разговору об алмазах. Я же не успокоюсь, пока всего не выясню!
Оказалось, что самые сильные колдуны из неоднократно упоминавшейся деревни носили алмазы на шее – примерно так, как православные люди носят крест.
– На веревочке? – уточнила я. – Не уверена, что алмаз можно просверлить так, чтобы получилась дырочка. Нет, конечно, с использованием современной техники можно, но колдуны-то когда их носили…
Василий объяснил, что никаких дырочек не просверливали – алмаз помещался в мешочек, сшитый из шкуры какого-то священного животного (он не помнил какого), а мешочек был на веревочке – и вешался на шею.
– По одному алмазу на колдуна?
– Да. Но по очень крупному. Откуда камни взялись у колдунов, никто не знает.
– Наверное, поэтому народ и искал тут алмазы все годы, – сказал Валера.
– А как вы услышали о них? Как новость-то распространилась?
Василий посмотрел на Валеру, потом на Петра.
– Собственно, я допускаю, что вы проболтались по пьяному делу. Но волна же пошла! Значит, еще кто-то нашел.
Петр повторил то, что мне уже говорил: они с Валерой примерно месяц назад встретили знакомого, с которым периодически пересекаются во время странствий по родной стране. Тот знакомый и рассказал, что народ стал находить алмазы. Слухи о том, что в здешних местах в старые времена находили алмазы, ходили всегда, поэтому никто и не удивился.
– Слухи из-за колдунов, – добавил Василий.
Савелий Елисеевич кивнул.
– Вроде про колдунов мы когда-то что-то тоже слышали. – Валера переглянулся с Петром.
– Но не про деревню, – уверенно заявил Петр.
– Да про деревню мало кто знает, – сказал хозяин дома. – Только те, кто здесь живет всю жизнь. И у кого родители здесь жили. Ее же нет давно! Вскоре после революции уничтожили!
– В двадцатые годы, – поправил Савелий Елисеевич. – Я до сегодняшнего вечера сам про них уже много лет не вспоминал. Если бы не ты, Васька, то, наверное, больше никогда бы и не вспомнил.
– Так, давайте уточним, – заговорила я. – До двадцатых годов двадцатого века в этих местах существовала деревня, в которой все жители обладали какими-то необычными способностями. Потом, с приходом советской власти, основная масса ушла в горы, остались две семьи. Их члены были или расстреляны, или отправлены в лагеря. Так?
