Он был ребячливым и вдобавок довольно стервозным, но ни Астрид, ни ее мать не могли скрыть своего восхищения Ленноном, которого считали самым последовательным бунтарем на земле. Во время визитов в дом девушки, расположенный в чопорном Пригороде Гамбурга, он просматривал книжные полки и коллекцию пластинок Астрид, отпуская иронические комментарии в адрес почти всех писателей — Кокто, Сартра, По, Уайльда, Ницше, де Сада — и композиторов, даже Вагнера и Стравинского, произведений которых он, возможно, никогда не слышал.
Как бы то ни было, однажды буря утихла, и Джон прекратил борьбу. Его отношение к Астрид стало не то чтобы доброжелательным, но относительно вежливым. Нередко обмен стандартными приветствиями заканчивался фразой, которую вполне можно было посчитать комплиментом. Несмотря на то, что уголки губ Леннона никогда не приподнимались в улыбке, его глаза стали отвечать ей почти нежным взглядом. Она принадлежала Стюарту, и, если так случилось, он будет относиться к ней так же, как к другу. Внезапно он почувствовал, что рад за Стюарта. У него все хорошо.
Разумеется, он не был бы Джоном Ленноном, если бы перестал отпускать язвительные замечания, однако в отношении Астрид за ними стояли те же теплые чувства, которые он испытывал и к Стюарту. Постепенно Астрид свыклась с той смесью грубости и дружелюбия, которую являли собой манеры Леннона. Эта парадоксальность характера Джона проявилась в его первой встрече в Гамбурге с Фрэнком Алленом, одним из музыкантов группы из Мидлсекса Cliff Bennet And The Rebel Rousers. «Привет. Ты Фрэнк? — произнес Джон, когда их представили друг другу. — Я говорил с ребятами в клубе, и, похоже, ты самый известный музыкант в группе после Клиффа. Не знаю, почему. У тебя такие забавные аккорды».
Примирение между Стюартом, Джоном и Астрид не ослабило растущей антипатии к Сатклиффу со стороны остальных членов группы, которые с самого начала были недовольны его неумелой игрой на бас-гитаре. Пол сделал следующий вывод: «Он безумно влюбился в нее [Астрид], а остальных жутко раздражало, что она не влюбилась в кого-то из нас — эта великолепная блондинка, с какими мы раньше не встречались. Стюарт был просто без ума от нее. Нам всем она немного нравилась, но мы чувствовали его настроение: „Руки прочь, у меня это серьезно“».
Проходили недели, и Пол, Джон, Стюарт и Джордж по-прежнему исполняли около 15 композиций, которые они разучили вместе с новичком Питером, пока монотонность их бесконечного повторения не заставила группу вытащить на свет самые смутные музыкальные образы, гнездившиеся в их общем подсознании. Они вспомнили о нескольких совместных сочинениях Леннона и Маккартни. По воспоминаниям официантов, во время перерыва эти двое уединялись в задней комнате и сочиняли, в то время как остальные шли в бар.
