Понимаете, я решил, что это будет мое последнее произведение о Ленноне — или, по крайней мере, последняя работа о тех аспектах жизни Леннона и его товарищей, которые меня интересуют. Однако из самых дальних уголков моего сознания интуиция подсказывала, что это не так — публикации, имеющие отношение к Beatles и Джону Леннону, настолько востребованы рынком, что конца им не видно. Допускаю, что кто-нибудь уже работает даже над биографией Мэла Эванса, одного из наемных работников Beatles. Может быть, в свет выйдут книги обо всех, кто работал с группой? Или тех, кто когда-либо исполнял песни Леннона и Маккартни? О лесниках, вырастивших деревья, которые пошли на нотные тетради для записи этих песен?
Я давно уже перестал шутить по этому поводу и с полным основанием могу заявить, что интерес к Джону Леннону — тому, кем он был, и тому, кем, по мнению потребителей, стал — не спадает. Причина этого — влияние его музыки и вокала, признаваемое практически всеми артистами, а также тот факт, что строчки его стихов стали крылатыми выражениями.
Во время четырехлетнего затворничества, закончившегося кратким возвращением на сцену и внезапной гибелью, Леннон стал таким же недосягаемым объектом мифотворчества, как и Элвис Пресли. В мире не осталось ни одного главного редактора газеты или журнала, который не предлагал бы огромных денег за эксклюзивное интервью с Ленноном или за его свежее фото. Приезжавшие в Нью-Йорк рок-звезды предпринимали титанические усилия, чтобы добиться аудиенции у «великого гуру» — несмотря на его многочисленные сомнительные шутки о прошлом и слухи о странностях, происходивших в «Дакоте».
Леннон оставил такой глубокий след в поп-культуре, что, даже если бы после распада Beatles в 1970 году он не предпринимал спорадических попыток записывать новые произведения, сохранившие лишь частичку огня, который поддерживал его в те времена, когда Beatles носились между Ливерпулем и Гамбургом, это уже не имело бы никакого значения. В этот период его посещало такое количество идей — и не только музыкальных, — что единственно возможным выходом стало записывать их все. Вспышка вдохновения могла прийти во время короткой прогулки к железнодорожному вокзалу в Гамбурге с целью купить вчерашний номер «Daily Express». Другие озарения приходили к нему в темноте подвала, в котором Beatles ночевали во время их первых гастролей в 1960 году.
Даже после того, как группа добилась успеха, Джон на протяжении целого года, чаще всего вместе с Маккартни, ограничивался сочинением последовательных аккордов для фрагментов мелодии или стихов для завершения куплета. С самого названия песни в ее форму проникал призрак схематичного рефрена, а желание объективности и самоконтроля все больше овладевало им и Полом — по мере того как вечер сменялся утром, застававшим их в облаках сигаретного дыма и в окружении немытых кофейных чашек и листов бумаги, испещренных неразборчивыми строчками стихов и пометками, понятными только им двоим.
