основной сюжет которого разворачивался вокруг соперничества групп. Среди неудачников оказались и
The Koobas. Кадры с их выступлением оказались на полу монтажной — это было не только обидно, но и оскорбительно. Возможно, эта неудача неожиданно обернулась благом, поскольку привлекла внимание к группе в то время, когда лодка мерсисайдского бита погружалась в трясину. Интригующее название запоздавшего с выходом фильма было прощанием Джерри с британской лучшей десяткой — и реквиемом по мерсисайдскому биту.
В Соединенных Штатах огромным успехом пользовался четвертый сингл Билли Дж. Крамера «Little Children», но благоприятный шанс был упущен после того, как бывшие американские школьники Chad and Jeremy записали вышедшую только в США версию следующего сингла Джимми «From The Window», написанного Маккартни. К тому же желанию Крамера улучшить свой имидж препятствовало его прошлое увлечение юмористическими представлениями и другими подобными выступлениями — 1965 год начался его первой серьезной неудачей с «It's Gonna Last Forever» и связанным с ней уходом почти всех музыкантов первого состава Dacotas. Последним хитом Крамера стал сингл «Trains And Boats And Plains», который в хит-параде остановился на восемь строчек ниже, чем версия, исполненная композитором Бертом Бакараком.
К тому времени The Beatles остались единственными музыкантами из Ливерпуля, для которых высшие позиции в чартах воспринимались как нечто само собой разумеющееся. Журнал «Mersey Beat» тоже прекратил свое существование — в марте 1965 года его поглотил «Music Echo», в котором музыке Ливерпуля отводилась всего одна страница. Это отражало спад интереса — даже в самом Ливерпуле — к квартетам, которые трясут нечесаными гривами и завывают со сцены.
«Выпуск „Mersey Beat“ всегда сталкивался с трудностями, — жаловался Билл Харри, — но мы не отступали. В конечном итоге мы довели тираж до 75 тысяч экземпляров в неделю и превратили издание в национальное. Первая обложка с фотографией Rolling Stones появилась в 1963 году в „Mersey Beat“. Затем к делу подключился Брайан Эпштейн. Поначалу он оставил все как было — роль главного редактора по-прежнему выполнял я. Но затем он стал вмешиваться: отдавал колонку слухов одному из лондонских репортеров, настаивал на том, чтобы на обложку помещали довольно заурядные снимки тех, кто поднялся на вершину хит-парада, вместо того чтобы изобразить там нечто более впечатляющее».
«В первую неделю мы согласились с его просьбой, и у нас появилась та же фотография — группы
