Он небрежно бросает книгу на пол.
— Ты что, с ума сошел? — ужасается мама. — Подними книгу быстро.
— Это книга, понимаешь, кни-га?! — подхватывает отец. — Совсем одичал. Нелюдь. Выродок американский…
Без крика, очень спокойно.
— Совки сумасшедшие, — так же спокойно говорит Пирогов. — Да пошли вы… Не приеду больше. И Лизу не привезу.
У Пирогова звонит его замученный мобильный.
— Да? Ну да… Давайте. Еду.
Родители смотрят на него.
— Череп надо закопать, — объясняет он. — Это быстро.
Пирогов выходит.
Родители тревожно переглядываются.
— Он влез в какой-то черный бизнес, — догадывается мама.
— Сама всю жизнь мечтала, чтобы он в Америке устроился, выпихнула, можно сказать, парня с Родины, — корит папа.
— Мало тебя на Родине за длинные волосы в ментовках били, патриот, — шипит в ответ мама.
Заскорузлая ненависть — основа крепкой семьи.
35. Шура-гибрид кладет в рюкзачок ножи и веревки. Выходит по тропиночке за калитку. Смотрит по сторонам.
Впереди у соседней калитки маячит девочка, выбирает камешки покрасивее из кучи гранитной крошки.
Шура подходит к девочке. Смотрит на нее.
На солнце просвечивают ее оттопыренные розовые уши с сережками.
— Ну что? — говорит Шура. — Пошли чинить тарзанку?
— Ой, пошлите!
Шура и девочка идут по замусоренному, умирающему лесу. На усыпанной хвоей дороге еловые корни норовят подставить подножку.
— Когда я был маленький, я верил, что из-под хвои мертвецы вылезают. Так девчонки говорили.
Девочка смеется, не верит.
Шура забирает с дороги правее, по заячьей капусте и мху шагает в заросли сныти, в бурелом, перемешанный с металлоломом.
— Тарзанка там, — поправляет девочка, машет рукой в другую сторону.
— Пошли, ручей покажу, — говорит Шура.
В овраге шумит ручей. Кругом заросли. Девочка радуется воде, брызгается. Шура разводит костер. Разговаривает.
— Я в детстве сюда плакать приходил. Со мной никто дружить не хотел. А я все ждал, что вырасту. Что по-другому все будет. Ты пойми меня правильно, девочка. Я хороший. Честный. Родину люблю. Но кому какая разница, что у меня нежное, верное сердце, если сердце мое находится под пиджаком пятьдесят восьмого размера?
— Нет, а вот моя мама пользуется сенсационной диетой «три минус пять», — щебечет в ответ девочка.
— У меня тоже мама была, — продолжает Шура. — Мама любила кошек. Умерла. Знаешь отчего? От меня невеста перед свадьбой ушла. И потом еще всем рассказывала, что со мной половая жизнь ненасыщенная.
Девочка хихикает, а Шуре не смешно.
