В четыре часа Жак отправился на улицу Моншанен.
Обе женщины были там. Луиза делала вид, что всецело занята полировкой ногтей. Жермена расхаживала по комнате. У нее была новая прическа, открывавшая уши, в ушах серьги, новое лицо, костюм в черную и бежевую клетку, которого Жак раньше не видел.
Садись, -- сказала она. -- Ты знаешь, что я человек откровенный. Есть, конечно, женщины, которые отпирают ся и виляют, но я не из таких. Стопвэл не хочет... -- она подчеркнула: не хочет, -- чтобы мы были вместе, пока не
поставим тебя в известность и не получим твоего согласия. Честно говоря, не много я видала друзей, которые бы так поступили в подобном случае. Сегодня мы с ним обедаем в Энгиене. Ну так как -- да или нет?
Ну же, ну, Жак, миленький, -- подбодрила Луиза, от рываясь от своего маникюра, -- сделайте красивый жест. Нельзя сказать, чтоб она была недовольна. Этот "красивый жест" разозлил Жака. Он нашел в себе силы ответить:
-- Красивых жестов, Луиза, не бывает. Только министры и дамы-патронессы делают красивые жесты. Я откланиваюсь. Нельзя мешать двум любящим сердцам.
Даже под ножом гильотины остается надежда, поскольку, если механизм заест, правосудие дает помилование. Жак еще надеялся, что его великодушие тронет Жермену и возвратит ее к нему.
Пожмем друг другу руки, -- сказала она.
Он узнал английское рукопожатие.
Чаю? -- спросила Луиза.
Нет, Луиза... нет. Я пойду.
Он закрыл глаза. В них отпечаталось платье Жермены, и под веками его шахматный рисунок стал красным, медленно проплыл вправо, вновь возник слева и проплыл опять.
На улице Эстрапад Жак постучался к Стопвэлу.
-- Стопвэл, -- объявил он, -- Жермена мне все сказа
ла. Она свободна.
Понял ли это Питер так, что она сказала и впрямь все -- или воспользовался случаем, чтоб нанести последний удар?
-- Мы же джентльмены. Поверьте, я и не подозревал, что в комнате Мариселя -- женщина. Я услышал, что там кто-то возится. Думал, Дружок.
После этих не поддающихся пониманию слов Жак оказался в коридоре, как водящий при игре в жмурки, когда его хорошенько закружили.
Махеддин уходил. Жак перехватил его и взял в оборот. Он узнал, что в вечер появления Жермены на улице Эстрапад, во время священнодействия с часами, Стопвэл, оповещенный Дружком, заглянул в комнату Мариселя и извинился. Жермена удержала его, сказала, что ждет Жака, расспросила об остальных пансионерах, о занятиях, об английских колледжах. Стопвэл заметил, что во французских коллежах не хватает спорта, и спросил, занимается ли спортом она. Она сказала -- нет, не занимается. Только катается на роликах. И объяснила, где.
