Она с трудом сглотнула, прежде чем продолжить:
— По пути к нам прибились беженцы. Я не могла отказать им в защите, хоть и возненавидела этих не счастных за дурные вести, что они везли с собой.
Тяжелый — от самого сердца вздох…
— А вести такие, Вацлав. Дружина моего опекуна разгромлена, а сам он… сам…
Слово «убит» так и не было произнесено. Несколько секунд тягостного молчания дали Бурцеву возможность осмыслить услышанное. Княжна, эта взбалмошная и беззащитная семнадцатилетняя девочка, осталась совершенно одна. Отец погиб, заботливый опекун тоже. Малолетний братец находится под чужим влиянием и к тому же ушел с головой в религию. Сестра живет в иноземном государстве. Мать терпеть не может собственную дочь. Дядя — марионеточный князек тевтонов — замыслил ненавистный брак. Двоюродный брат мечтает затащить юную кузину в постель. А на неведомого Сулислава, которого краковская княжна и в глаза-то не видела, надежда слабая. Да и добраться до него — не горсть изюма съесть.
— Беженцы шли отовсюду, — тихо заговорила Аделаида. — Обезумев от страха, они рассказывали нехорошее. От них я узнала, что под Торчком язьчники разбили сандомерское войско воеводы Пакослова и кастелянина Якуба Ратиборовича, которые шли на помощь Владиславу Клеменсу. Потерпели поражние и малые дружины князей Владислава Опольского и Болеслава Сандомерского. Татары взяли Поланец Вишлец. И Краков тоже… Хотели захватить город на скоком, но вовремя протрубил тревогу дозорный тpубач. Язычники сбили его стрелой — прямо в горл попали, однако краковцы успели закрыть ворота, только это все равно не спасло город. Заколдованные татарские пороки, снаряженные магическим огнем способны проломить и сжечь любую стену.
Княжна тихонько всхлипнула.
— Мы шли от Вислы к Одре… Но быстро передвигаться с обозом беженцев невозможно. А бросить этих несчастных — не по-христиански. Ты меня понимаешь?
— У тебя доброе сердце, Аделаида, — он еще раз провел ладонью по ее волосам.
— Эх, Вацлав, — с какой-то даже детской обидой произнесла вдруг полячка из-под его руки. — Какая жалость что ты не рыцарь. Будь ты благородным паном по рождению…
Он удивленно посмотрел в ее влажные глаза.
— Я бы обвенчалась с тобой в первой же попавшейся церквушке. Хотя бы ради того, чтобы досадить дяде, брату и тевтонскому магистру.
Бурцев отвел взгляд, пряча невеселую улыбку. Похоже, его личное мнение по поводу перспективы бракосочетания девушку не интересовало.
И все же в эту минуту он тоже искренне пожалел об отсутствии знатного происхождения, громкого титула и длинной родословной. А что, обзавестись рыцарским званием было бы совсем не лишним. Дело тут, разумеется, не в Аделаиде. Или… Или именно в ней дело? А, пан Вацлав?
