— Да, да. Не переживай, княжна. И не жди меня — устраивайся поудобнее. Поверь, в твоей телеге опасаться нечего. Все татары уже баиньки. Волки туда не залезут, да и крысы не доберутся. Спокойной ночи…
Ну, что еще?!
— Как ты собираешься спать, если у тебя нет меча?
— Гм… Я же сказал, здесь безопасно. Можно спокойно ложиться даже без оружия и…
— А что же тогда будет разделять наше ложе?
— Не понял?
Бурцев удивленно захлопал глазами, а Аделаида вспыхнула так, что пунцовость ее лица можно было разглядеть даже в сгустившемся мраке.
Через несколько секунд Бурцеву пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы не расхохотаться. Ну конечно! Аделаида успела начитаться рыцарских романов или наслушаться бредней трубадуров. Помнится, странствующие рыцари, вынужденные ночевать под открытым небом со спасенными в походах красавицами, клали обнаженный меч между собой и своей спутницей. И тем самым якобы блюли верность даме сердца, а заодно — невинность случайной попутчицы.
— Не боись, княжна, малолеток не обижаю! — усмехнулся Бурцев.
«Хотя не такая уж ты и малявка… — Он еще раз кинул взглядом вполне созревшие формы девушки, шределенно, барышня уже вышла из возраста лолит.
— Малолеток? — недоуменно переспросила полячка. — Это что?
— Ну, дети. Или почти дети.
— Мне уже семнадцать лет!
— Рад за тебя. И все-таки детское время кончилось. Лора спать.
— У тебя нет меча, Вацлав, — снова заупрямилась Аделаида. — И спать с тобой на одном ложе я не стану.
— Предлагаешь заночевать мне в снегу и грязи? Здорово придумала!
— У-те-бя-нет-ме-ча… — отчетливо, с артикуляцией логопеда, повторила полячка.
Ох уж этот дурацкий рыцарский обычай! Если изголодавшийся по женской ласке здоровый мужик или баба, годами томившаяся в застенках какого-нибудь злодея-чародея, изнывают от страсти, то какой прок от клинка, пусть даже с бритвенно-острым лезвием? Перемахнуть через него на другую половину ложа — дело нехитрое. А если, к примеру, благородного рыцаря вдруг угораздило освободить из сарацинского плена целый гарем, то каким количеством колющего оружия он должен запасаться на ночь, дабы огородить каждую красавицу? Вероятно, меч на ложе имел исключительно символическое значение. Но почему бы для подобного символа не приспособить какое-нибудь подручное средство? Кинжал Аделаиды или стрелу из ее колчана? Хотя нет, оружие пока лучше держать при себе, не оставлять в пределах досягаемости взбалмошной девчонки. Мало ли что ей почудится спросонья. Тут нужно что-нибудь побезопаснее.
