— Давид, ты ищешь некий эталон. Даже если бы он и был, и существовал бы способ его найти, нечестивые устроили бы так, что их царства подходили бы под него! И если бы такой эталон существовал, и достойный правитель достигал бы совершенства по нему, то нашлись бы такие, которые заявили бы, что он не отвечает ни одной его части. Ты недооцениваешь человеческое сердце, Давид.
— Тогда как же можно людям узнать?
— Им не узнать.
— Ты хочешь сказать, что среди сотен голосов, утверждающих о своем достоинстве, простой Божий народ не может знать, кто истинно помазан нести Божию власть, а кто — нет?
— Они никогда не будут знать наверняка.
— И кто же тогда может знать?
— Бог всегда знает. Но Он не говорит.
— Тогда нет никакой надежды для тех, кто должен следовать за недостойными людьми?
— Их внуки смогут увидеть события ясно. Они будут знать. А участники никогда не будут знать наверняка. Тем не менее все это к добру.
— То есть?
— Так же неизбежно, как то, что восходит солнце, людские сердца подвергаются проверке. И, несмотря на требования и обвинения, в сердцах всех участников выявятся настоящие мотивы. Это может показаться неважным в глазах людей, но в глазах Бога такие вещи являются главными. Сердце должно обнажиться. Бог об этом позаботится.
— Как это тяжело… — ответил Давид устало. — Лучше бы не было подобных вечеров. Но все же Он, кажется, посылает много, много всего в мою жизнь, чтобы испытать мое сердце. И сегодняшний вечер еще раз подтверждает это.
Садок, есть кое-что такое, что волнует меня больше всего. Может, Бог уже определил мой конец? Разве нельзя это как-нибудь узнать?
— Я не знаю другого правителя в истории, который мог бы задать такой вопрос, добрый царь. Зато знаю, что в подобной ситуации другие даже воображаемого противника уничтожили бы немедля. Но отвечаю на твой вопрос: какова Божия воля относительно тебя — мне не дано сейчас знать, и сказать тебе этого сейчас никто не сможет.
Давид вздохнул и, сдерживая слезы, промолвил:
— Тогда продолжи рассказ. У Корея было двести пятьдесят два сторонника, так? Что случилось потом?
— Корей подошел со своими войсками к Моисею и Аарону и сообщил, что у Моисея нет права на власть.
— Да, мы, евреи, последовательны, не правда ли? — улыбнулся Давид.
— Нет, это сердце человеческое непоследовательно, — ответил Садок.
— Скажи, каков же был ответ?
— В сорок лет Моисей был немногим лучше Корея. Как он мог поступить в сорок, я не могу сказать. В восемьдесят — он был сокрушенным. Он был…
