«Там, на севере, мы бы читали «On The Road», и они бы читали «On The Road», — отмечал Маккартни. — Нас бы интересовали одни и те же вещи».
Благодаря атмосфере, царившей в ливерпульском художественном колледже, Beatles прониклись идеями экзистенциализма, особенно Леннон, являвшийся страстным поклонником Жюльетт Греко. Тони Хэнкок изобразил приверженцев этого философского направления в своем фильме «The Rebel» в виде претенциозных битников, представителей среднего класса — в беретах, старых свитерах, с десятидневными бородами и в белой губной помаде, — пишущих абстракционистские картины, сочиняющих стихи в свободной форме и поющих джаз в Париже, традиционной обители богемы.
Первыми из немецких экзистенциалистов — «экзис», как их называли, — кто познакомился с Beatles, были иллюстратор по имени Клаус Вурман и его подружка фотограф Астрид Кирхгерр. По всей вероятности, гамбургским студентам наскучила холодность Дэйва Брубека, Modern Jazz Quartet и других создателей «модной» музыки, чьими пластинками были завалены их жилища. Буйная непринужденность английских групп и их не очень профессиональный рок–н-ролл вызвали настоящее воодушевление в среде немецких интеллектуалов. Главным элементом этой музыки был ритм, придававший заряд необычайной энергии.
Облаченные в одежды темных тонов, «экзис» жались к сцене, когда рокеры затевали в зале очередную потасовку. Однако со временем они начали чувствовать себя более комфортно, сначала в «Keiserkeller», а затем и в «Top Ten». Это произошло отчасти от того, что они стали одеваться как рокеры, но главным образом благодаря их дружбе с музыкантами. «Они хотели выяснить, что мы собой представляем, — говорил Тони Шеридан, — а мы находили их забавными. Они рассказали и показали нам много такого, чего мы без них никогда бы не узнали и не увидели».
Для Клауса и Астрид самым загадочным членом Beatles являлся не Пит, а Стюарт, раздираемый противоречиями художник, постоянно скрывавший глаза за стеклами солнцезащитных очков, бесполезных осенью в Германии. Не случайно Клаус впоследствии стал играть именно на бас–гитаре. Он не перестал восхищаться Стюартом даже после того, как тот стал любовником Астрид.
Возможно, страсть в его душе разожгла обезоруживающая тевтонская прямота Астрид, но Джорджа, который при всем его природном уме отнюдь не был интеллектуалом, тоже тянуло к ней. Их очаровывала в ней ошеломляющая независимость — собственный автомобиль, собственное жилище (пристройка к родительскому дому), та легкость, с какой она сменила Вурмана на Сатклиффа. Ее отказ быть для Стюарта тем, чем была Синтия для Джона, совершенно противоречил представлениям Джорджа о роли женщины, бытовавшим в северной Англии.
