Экстаз толпы, роскошь, незатейливые развлечения в уединении гостиничного номера — все это представлялось теперь пустым и бессмысленным. Еще не определившись с целями своих духовных поисков, Джордж брал в туры книги, созвучные с его нынешним настроением. Одним из его наиболее любимых авторов был Олдос Хаксли. Однако во время приступов отвращения к себе, будь то в отеле или самолете, его пронзала мысль о том, что за весь тур он всего раз или два заглянул в книгу, а кульминацией дня был не концерт, а прием дозы.
Изысканные блюда — суп из трепангов, телятина по–гавайски, furst puckler — вызывали ностальгию по рыбе и чипсам, которые можно есть руками. Где бы они ни оказывались в те дни, их всюду находили наркодилеры, чтобы продать им свой товар. Они курили марихуану и хихикали во время съемок «Help!». С 1964 года конопля прочно вошла в быт поп–музыкантов с легкой руки Дилана. В высшей (во всех смыслах) лиге Харрисон с помощью ЛСД «начал задумываться и увидел, что происходит в действительности. До этого у нас не было времени думать. Мы переезжали с одной концертной площадки на другую, из студии звукозаписи в телевизионную студию».
Джорджа, более чем кого–либо другого в окружении Beatles, раздражала битломания. Еще до того, как ЛСД начал оказывать свое сомнительное волшебное действие, он уже был сыт ею по горло, и это проявлялось в его отношении к случайным попутчикам, фэнам и журналистам. Он подписывал автографы с откровенным неудовольствием, а иногда и вовсе отказывался делать это. Однажды американский фотокорреспондент сфотографировал его изображающим знак «V». Когда снимок появился в газете, Харрисон потребовал его негатив, не для того, чтобы уничтожить, а для того, чтобы увеличить и повесить на двери ванной в Кинфаунсе, а также поместить на рождественскую открытку 1965 года. Судя по всему, Джордж забыл о последствиях поступка, равносильного профессиональному самоубийству, совершенного в 1963 году, когда он, говоря языком его учителей из ливерпульской школы, «вел себя неподобающим образом по отношению к Тони Бэрроу и говорил представителям прессы вещи, способные повредить имиджу «Beatles». В конце 1965 года за кулисы одного концертного зала был допущен молодой журналист Филип Норман. Beatles приняли его дружелюбно, за исключением Джорджа Харрисона, державшегося подчеркнуто отстраненно.
Его мрачное расположение духа во время этого последнего тура по Британии могло быть связано с тоской по уюту Кинфаунса и Патти. Перед самым Рождеством Брайан в беседе с ними предложил им скрепить свои отношения, и они решили зарегистрироваться в Эпсоме, не привлекая к себе, насколько это возможно, внимания общественности, 21 января 1966 года. «Я женился, потому что изменился», — пояснил Джордж на неизбежной пресс–конференции, состоявшейся на следующий день после свадьбы, не уточнив, каким образом и по какой причине. Это выяснится спустя несколько месяцев благодаря Полу Маккартни, который был одним из двух свидетелей.
