Прохорова огорошили и рассердили обидные, несправедливые речи Ульяны Федоровны. Он зло поправил горбовик на плечах, сказал резко:
— Держитесь!
И они снова заковыляли по мокрой траве, медленно спускались по крутым склонам.
Юрий неприязненно думал о неблагодарной старухе: «Неси ягодки, неси... Как же. поколотит ее Сократ. Не нужда, а жадность ее заела. И не подумаю идти в депо к Сократу: сами разбирайтесь!»
Старая женщина надсадно припадала на поврежденную ногу, кусала губы от боли. Дыхание у нее было спертое, хриплое. Юрий сквозь шинель чувствовал, как дрожат ее руки. Она судорожно сжимала его плечо, грузнее висла, ища надежной опоры. И Юрию стало стыдно за свои мстительные мысли. Он присмотрел подходящий пень под густым кедром, усадил на него Ульяну Федоровну.
— Быстренько сбегаю!.. И в два счета за вами...
— Беги, Юрик, беги!
Ульяна Федоровна свернулась калачиком, пригнула голову к груди, казалась издали подбитой серой птицей.
Юрий бежал и чувствовал: силы оставляют его. Он задыхался, ноги подкашивались, лямки горбовика врезались в плечи. В низкой излучине ручья солдат оглянулся. Ульяны Федоровны не стало видно. Юрия охватила неодолимая усталость. Он опустился на траву, медленно освободил плечи от ноши. Грязные потеки скатывались с ушанки на лицо, в сапоги просачивалась вода, но все тело блаженствовало, ноги гудели.
«А вдруг тот медведь шел следом? — спохватился Юрий. — Она же беззащитная!» Он опрометью кинулся обратно. И то, что увидел он, потрясло до глубины сердца.
Ульяна Федоровна, опираясь на толстую сучковатую палку, прыгала по тропе, как подстреленная птица. Платок ее сбился на шею, ветер свободно трепал седые волосы. Она выбирала местечко посуше, повернее и скакала, скакала. Все вниз, вниз, вниз...
Юрий подбежал, и, не слушая возражений, подхватил ее на руки, понес. Старуха оказалась легче горбовика. Солдат миновал ящик с ягодами, выбрал кочку повыше и опустил на нее Ульяну Федоровну.
— Вернусь... линию проверю...
Тяжело дыша и пошатываясь, как запаленная лошадь, Прохоров поднимался обратно по неровной ухабистой стежке. Взвалив на плечи горбовик, стал спускаться, поглядывая на телефонную линию.
Ульяна Федоровна ожидала его с нетерпением. Глаза ее потеплели, когда она заметила за солдатскими плечами горбовик. Простуженным голосом встретила:
— Юрочка... сыночек...
А он безмолвно обогнул ее, ходко спустился в низину. Вскоре вернулся за Ульяной Федоровной. Она обхватила его шею мокрыми руками. Он перенес ее метров на сто и на краю поляны посадил на плоском камне. Сам опять поднялся на кручу, неуверенными шагами пронес мимо беспомощной хозяйки ее тяжелую ношу.
