И только тут я поняла, что потеря сына и для него не менее болезненная. Виновата ли Амера в смерти малыша, я не знаю! Знаю только одно, что во мне снова нарастает знакомое уже желание успокоить, пожалеть и прижать к себе этого сильного мужчину. Сколько раз за те полтора года я сидела в этой комнате и просто обнимала мужа, чувствуя, что ему нужно именно это. Покой и тепло. А теперь это чувство вернулось, только между нами была пропасть. Пропасть в виде ненависти и смерти нашего ребенка.
— Отпусти меня! — прошипела я, взяв себя в руки.
Но он не подчинился, смотря мне в глаза.
— Отпусти, я сказала! — почти закричала я.
— А то что, натравишь на меня своих жнецов? — издевательски поинтересовался он.
Он что, с ума сошел? Я никогда и ни на кого не натравлю жнецов. Да и сейчас я воспользовалась ими только из крайней необходимости. Тролли угрожают моей территории, тому, что я ценю и защищаю!
— Если ты такого мнения обо мне, то мне тебя жаль! — ответила я ему.
— А какого я должен быть мнения о тебе! Кто ты вообще такая? Как получилось, что сначала со мной жила одна, а потом другая? На ком из вас я женат? Кого вывел из церкви. И что теперь мне делать?
Наши взгляды встретились, и язвительный ответ так и не сорвался с моих губ, а сорвались слова правды.
— Меня ты вывел из церкви и на мне женился, она сменила меня через полтора года. Только это уже не имеет значения. Они все решили за нас, и я выполнила их волю. Теперь наш сын мертв, моя сестра тоже, а они ждут, что мы и дальше будем играть в их игру, только этого не будет! Я больше не играю в игры! Поэтому наши пути разойдутся сразу, как только окончится осада. И не важно, чего хотят старейшины, я не буду больше игрушкой в их руках.
— Игрушкой? — переспросил он — Ты пытаешься сказать, что делала все, что ты делала, только из-за того что этого кто-то хотел?
— Да! — не стала юлить я.
— Значит, когда ты корчилась от удовольствия, кричала подо мной, ты тоже играла? — уточнил он.
Я видела, как в его глазах появляется что-то еще. Что-то похожее на уязвленную гордость и это пугало меня.
Если его гнева, боли, ярости я еще не боялась, то эта эмоция меня напугала. Я попыталась вырваться, но не тут-то было. Он только сильнее сжал руки, причиняя мне боль. А в следующий миг закрыл мой рот своим.
Насилие!
Я ударила его ногой по колену, в ответ же он просто швырнул меня в кресло, в котором не раз дарил наслаждение и зажал меня там так, что я даже дернуться не могла. А его губы накрыли мой рот снова. Я не могла сопротивляться. Но и дать ему делать то, что он делает, я тоже не могла и тогда я воспользовалась единственным оружием, которое у меня осталось. Магия!
