Мне действительно дали возможность сдать экзамены за 7-й семестр. Последний, геодезию, я сдавал самому генералу, но после этого меня исключили из комсомола. Правда, лишь со второй попытки. На комсомольском собрании за меня заступились бывшие суворовцы, и курс проголосовал против исключения. Поэтому из рядов ВЛКСМ меня «удалила» партийная комиссия. Предлагалась формулировка: «за хранение и распространение антисоветской листовки». Однако единственный майор, находившийся среди офицеров с большими звездами, возразил: «Зачем портить парню жизнь?». И причиной определили: «по низким политическим качествам»; позже эта же запись оказалась и в академической карте. Но я благодарен всем людям, которые в эти сложные дни поддержали меня. Причем за мной не было никакой вины, кроме личных убеждений и попытки скрыть имя автора письма, но, по сути всего случившегося, я оказался «жертвой» политических репрессий. И не один — Николая исключили с 3-го курса Ленинградского мореходного училища дальнего плавания, а некоторых товарищей по школе, проходивших срочную службу, перевели в другие части. Правда, сам автор письма продолжил учебу на журфаке и позже стал профессором.
Мы не были «изменниками Родины», как люди, впоследствии разрушившие нашу страну, наоборот, мы были патриотами. Но мы представляли для власти опасность, поэтому нас репрессировали закономерно. К слову сказать, спустя несколько лет, 9 ноября 1975 года, капитан 3 ранга Валерий Саблин, желавший выступить по Центральному телевидению с обращением к Брежневу, поднял восстание на противолодочном крейсере «Сторожевой». В докладе комиссии по расследованию указывалось, что Саблин, собрав офицеров и мичманов в «кают-компании, изложил вынашиваемые с 1963 года мысли об имеющихся, по его мнению, нарушениях законности и справедливости в советском обществе. При этом он демагогически использовал общеизвестные недостатки, о которых сообщается в советской печати (отдельные факты злоупотреблений в торговле, нехватка некоторых товаров, нарушения правил приема в вузы, случаи очковтирательства и приписок, бюрократизма и использования служебного положения в личных целях и др.). Саблин преподносил все это как проявление отхода партии и правительства от ленинских положений в строительстве социализма…».
Обращу внимание, что в докладе фактически говорится то же, что сказал и мой генерал: «Не надо обобщать недостатки». И, рассуждая гипотетически, если бы я с баллистической ракетой, несущей ядерный боезаряд, присоединился к подобному «восстанию», то, возможно, нас бы и «выслушали». Конечно, такое желание было наивным, но если бы к нашей максималистской точке зрения прислушались, то сохранился бы как держава и Советский Союз.
