Проводив взглядом отъезжающую «Волгу», куда уселась Марианна, Рулон направился к группе пацанов, стоявших у двери в туалет и игравших в трясучку. Маленький черный пацан быстро тряс руками монеты
— Стоп, — скомандовал второй участник игры по кличке Лукиша.
— орел, — произнес он. Михетченко, так звали трясуна, разжал руки, и они стали считать, чего больше — «орлов» или «решек».
— Моя взяла, — сказал Лукиша, собирая монеты.
— Что, трясете? — спросил, подойдя к ним, Рулон.
— Что, завтра-то будем Хомяка взрывать, а то он совсем оборзел. Двояки лепит, родителей в школу вызывает.
— Да, я уже бомбочку приготовил, — сказал Михетченко.
— Взорвем падлу, — добавил Лукиша, — таких из школы выживать нужно. Подговорим пацанов из других классов, пусть все уроки ему посрывают, тогды узнает, как двояки проставлять, сука.
— И еще Счетовода нужно достать, — добавил Рул, — я тут с пацой из других классов договорился. Будем выживать его из школы.
— Нужно ему заподлянку подстроить. Что-нибудь придумаем, — заявил шустрый на выдумки Михетченко.
Так состоялось очередное заседание КБУ, комитета по борьбе с учителями, целью которого было выжить из школы самых злых и вредных преподов, чтоб учиться стало легче и веселей.
— Вот у меня тут фотки, зырьте, — сказал Рул, достав из кармана порнографические открытки, на которых были бабы в сальных позах, снимающиеся с мужиками. Некоторых из них ебли, другие брали в рот, третьи просто обнимали хуй партнеров.
— Во, клево! — забалдели пацаны, рассматривая фотки.
— Давайте по доллару за штуку, и они ваши, — предложил Рулон.
Лукиша, не раздумывая, купил две из них. Михетченко еще мялся.
Рулон уже продал много таких фоток, подсунутых ему Марианной, и скоро сумел заработать денег на новую книжку по йоге, которой он самозабвенно занимался все свободное время. Только он успел спрятать выручку и фотки в потайной карман в подкладке пиджака, как к туалету подвалил Цыпа и, схватив Рулона за шиворот, заявил: «Ты что, сука, мне туфтовую майку продал? Наклеил на нее ченухи и думаешь, я ее не отличу от настоящей?»
— Я не знал, туфтовая она или нет, у меня такая была, — стал оправдываться Рул, вспоминая, как толкал Цыпе шмотье, данное ему Марианной.
— Не пизди, педераст, не знал ты, сука. За такое я тебе весь ебальник расколочу. В общем, чтоб вернул мне четвертной. Это будет твоя неустойка за туфту.
— У меня столько нету, — стал канючить Рул.
— Кого ебет чужое горе, — возразил ему Цыпа. — Давай, сука, чтоб завтра же принес, не то я тебя на счетчик поставлю, понял?
