Училка что-то болтала о теории вероятности, предлагая всем приводить свои примеры. Лукаша сказал:
— А вот, знаете, по рельсам навстречу друг другу ехали два поезда, и они не встретились.
Преподка изумилась, не понимая, что ее подкалывают. Стала называть всякие всевозможные версии ответа и даже приплела другие измерения.
— А вот и нет, — заявил Лукаша.
— И есть ответ? — изумленно спросила училка.
— Конечно, есть, — глумливо ответил Лукаша. — Ну что, сдаетесь?
— Сдаюсь, — сказала училка.
— Значит, не судьба! — произнес он ответ.
Класс покатился со смеху. Просмеявшись, Рулон прочел Марианне стих, который он сочинил для нее вчера. Лукаво улыбаясь, она выслушала его.
— Ну вот, уже лучше проявил сексуальную энергию, направил ее на творчество. Но я еще проверю, насколько ты все понял, — коварно посмотрев на него, произнесла она.
От этого взгляда Рулон поежился.
Урок продолжался. На перемене Мэри болтала с Ложкиным и другими парнями. Рулон поймал себя на том, что стал ревниво относиться к ее общению с другими. «Вот какой еще крокодил сидит во мне», — подумал он. Она, по-видимому, тоже заметила в нем эту слабость и на уроке стала специально рассказывать ему, с кем она теперь хочет трахаться и кто ей нравится больше. Рулон опять уснул и стал болезненно реагировать на все эти образы.
— Ну что, отождествился, гондон? — осекла она его болезненное состояние.
— Да, вот что-то я стал эгоистичен, — залепетал Руля.
— Вот она, твоя гниль, вся повылезала. Пока ты будешь таким, я больше не позволю тебе массировать меня, — презрительно бросила она.
— Что же мне делать? — спросил Руля.
— Знаешь, как триппер лечат? Сперва делают провокацию, а затем уже искореняют эту гадость. Вот и твой триппер весь повылезал вчера. Теперь прекращай к нему прислушиваться. Прими решение и следуй ему. Нечего потакать всему тому дерьму, которое сидит в тебе. Будь жестче и безжалостнее к себе, своей лени, похоти, самосожалению. Только так ты справишься с ними. Понял, лоботряс?
— Да, я буду стараться не быть такой тупой машиной, как я есть, теперь буду исправляться.
На следующей перемене Рулона поймал Солома с корешами.
— Ну что, свинья, попался? — обрадовался он.
Внутри у Рулона все сжалось от страха. Солома взял карандаш, вставил ему между пальцев и стал их сжимать, вглядываясь с сатанинским наслаждением в его лицо, наблюдая, как Рулон от боли корчится. Тут к кодле подвалил Жмых. Увидев представление, он заорал:
— Пацаны, я тут фильм видел, там мужику на башку целлофановый пакет надевали. Он уморно корчился. Давайте Рулону наденем. У меня тут есть грязный пакет от кильки.
