— Да, я помню.
— Пройдите в комнату, наденьте специальное белье, садитесь в кресло.
— После этого войдет какой–то придурок с маской, нашлепнет мне ее на морду, чтобы я вдохнула усыпляющий газ и я засну. А проснусь уже без этой своей проблемы.
Консультант, было, открыла рот, чтобы еще кое–что добавить, но передумала и улыбнулась.
— Что ж, хорошо. Этого вполне достаточно, вы дали утвердительный ответ. Итак, вперед.
Через шесть дней в эту же клинику пришла мать девушки.
— Вы встречались с моей дочерью? — спросила она у консультанта, стыдливо опуская бегающие глаза. — Дочь мне сказала, что опять отправляется в вашу клинику. Но с тех пор я ее не видела.
Женщина–консультант бегло просмотрела папки с записями собеседований и нашла среди них фамилию девушки.
— Да, ваша дочь была здесь. — Деловое выражение на лице консультанта сменилось сочувствием. Она с грустью взглянула на мать: — Но я боюсь, что вашей дочери не выпал жребий.
— Не выпал жребий? Какой жребий? Моя дочь приходила сюда для того, чтобы ей сделали аборт!
Консультант вышла из–за своего стола и взяла ничего не понимающую мать под руку. Подвела к креслу пожилую женщину и усадила в него.
— Мадам, ваша дочь сделала аборт. Но новый закон об абортах требует, чтобы перед операцией женщина бросила жребий. Это необходимо делать для того, чтобы узнать, чья жизнь будет прервана. Вашей дочери не выпал жребий жить. Зато теперь вы имеете здорового внука, которого сможете немедленно увидеть и через суд потребовать его передачи вам, если, конечно, пожелаете забрать его к себе.
