И тогда Рита молча пристраивалась на старом шезлонге в саду и смотрела, как Бабтоня размешивает в тазу землянику.
— Баб, это Рудик с соседнего участка, — сказала Ринка, подтаскивая нового приятеля поближе к Бабтоне.
Та кивнула.
— Здравствуй. Рудик — это кто? Рудольф?
— Ага, — заулыбался словоохотливый Рудик. — Типтого. Как Рудольф Нуриев, мама меня еще в балетную школу хотела отдать. Только я отказался — не мужское это дело в колготках по сцене прыгать.
Рита насмешливо фыркнула.
— Вы только не называйте меня Рудольфом, — он скривился, будто у него вдруг разболелся зуб. — Рудольф Потапов — не звучит. Рудик куда лучше. Вот вырасту и обязательно поменяю себе имя.
У крыльца Рудик нашел на земле палку потолще.
— На всякий случай, — пояснил он Ринке, — вдруг привидения осатанеют? Тогда мы станем от них отмахиваться.
Лестница на чердак зверски скрипела под босыми ногами, плясали в столбах солнечного света потревоженные пылинки. Ринка чихнула.
— Тихо! Слышишь? — Рудик схватил ее за руку.
Ринка, конечно, ничего не слышала.
— Там кто-то бормочет, будто басом. Не бойся, мы им не сдадимся! — Рудик, чтобы придать весу своим словам, потряс палкой, словно фехтуя с невидимым противником.
А Ринке вовсе и не было страшно — внутри мячиками подпрыгивала радость оттого, что у нее появился Рудик и теперь они идут охотиться на бормочущих привидений.
Дверь на чердак — старая, перекошенная, обклеенная когда-то бордовыми, в золотых виньетках, обоями — была закрыта лишь на деревянную задвижку.
Внутри — полумрак, только из малюсенького чердачного окошка веером расходились тонкие солнечные лучи, скупо освещая несметные сокровища: старинных кукол с рыжими волосами и огромными голубыми глазами, в кружевных платьях, потемневшие от времени комоды, покрытую паутиной швейную машинку с коваными ножками, похожими на диковинные чугунные цветы, — и много чего еще.
Рудик даже присвистнул:
— Ничего себе чердачок — для такого-то курятника!
Отсюда чердак казался огромным — больше даже самого дома.
А за широченной балкой, прямо под чердачным оконцем — теперь это было слышно даже Ринке — кто-то яростно жужжал, скребся и бормотал.
— Как ночью, — прошептала она Рудику прямо в ухо, чтобы не спугнуть привидение.
Они крались, изо всех сил стараясь не шуметь.
Замирали от страха, боясь увидеть за балкой неведомое привидение — наверняка очень страшное. Оно гудело все ближе и ближе, пуская по спине холодок ужаса.
— Ой, — сказал Рудик, первым заглянув за балку, и сразу погас, — всего-то.
