А рыбу все никак не несли.
В конце концов дед Толик вытащил кошелек и заплатил за все, вывалил официанту на стол очень много денежных бумажек — столько за один раз я еще никогда не видела.
И официант выкатил большой ящик на колесиках. Внутри оказалась вода и все рыбы и раки, которых заказал дед Толик! Я подумала сразу, что он хочет сам жарить и съесть их дома, в одиночестве. Было противно. Но потом оказалось, что зря я про него так плохо подумала.
Оказалось все совершенно чудесно — дед Толик купил рыб, чтобы их выпустить — или подарить в зоопарк.
А раков отдаст знакомому с аквариумом — когда погода наладится, их выпустят в какое-нибудь озеро.
Вот так!
Еще оказалось — дед Толик такие штуки проделывает давно.
Когда я, перед уходом уже, ходила в туалет, слышала, как официант говорил повару:
— Опять здесь этот дед полоумный.
А деду Толику, похоже, все равно — кто что про него подумает.
Глава вторая
Повелительница ос
— Так это вы теперь в ничейном курятнике живете? — спросил серьезный темненький мальчик и сунул в рот недозрелую смородину с куста, разделяющего два участка. Подержал во рту, подумал — и проглотил.
— Чегой-то курятник? — обиделась Ринка.
Домик на холме, куда их привез папа на электричке, а потом автобусе, и где уже ждала Бабтоня, едва успевшая до их приезда разобрать привезенные вещи, и впрямь был похож на курятник: облупившаяся розовая, выцветшая почти до белизны на солнце краска и кривая табличка с номером участка «321». Казалось, дом вот-вот завалится на бок, но Бабтоня сразу же сказала, как отрезала:
— Он уже тридцать лет простоял и еще столько же простоит.
Если розовый домик и был курятником, то самым лучшим в мире, думала Ринка. С самым таинственным чердаком, с лестницей, винтом закручивающейся вокруг толстенной — корабельной почти — сосны, — и книжными полками на втором этаже, на которых чего только не было: и сказки, и старинные журналы, и пыльные учебники, и толстенные, пахнущие деревом и временем, медицинские справочники. Ринка забиралась на второй этаж даже днем, когда солнце вовсю поджаривало старые яблони в саду и запущенные, заросшие лопухами да иван-чаем поляны — и вытаскивала книги наугад, и рассматривала картинки, читала чудной текст, забывая о том, что скоро обедать, что можно было б и на пруд сходить, что Бабтоня просила нарвать дикой мяты в том углу, где растут корявые сливы.
В общем, если это твой курятник, то все равно обидно.
— Ну, мы так его тут называем, — пояснил серьезный мальчик. — Он все время пустой, много лет пустой.
