— Герман Всеволодович, к нам гости, — доложил техник отряда Кошкарев.
— Знаю, Феликс Маркович, я давно наблюдаю его на экране.
— Чего это он один? Может, какой-нибудь совсекретный приказ?
— Думаете, научились наконец? Перестали пользоваться своей допотопной связью?
— А кто знает? Говорят, и обезьяну можно научить.
— Смотри, Феликс, не ляпни это при наших милых союзниках. Такого сравнения они не потерпят.
— А почему, собственно? В смысле, что особо обидного? Редкий зверь. Водится только в зоопарках.
— Я, Феликс Маркович, в палеонтологиях не магистр, однако уверен, что когда предков наших «детей саванны» вывозили в Америку в качестве живого товара, всяческие мартышки еще скакали по лесам в диком виде, тогда это была не редкость. Черт, наш гость прется напролом. Прямо-таки бежит. Как бы не проскочил мимо нашего укрытия. Ну-ка, товарищ Феликс, сделай милость, встреть гостя.
Гость оказался прямо-таки неожиданный.
— Какими судьбами вы тут, брат наш Великий Бенин? — спросил Минаков, разглядывая раннюю пташку. — Да на вас лица нет.
Гость и правда был бледен. До сего момента Герман считал, что чернокожим это не свойствено.
— Брат Герман, еле-еле вас отыскал.
— Так что все-таки стряслось, брат Бенин?
— Беда, брат Минаков, беда!
— Успокойся, брат. На вот, хлебни водички.
— Спасибо. Так вот, ты помнишь, брат Герман Минаков, брата Герхарда Сомали?
— Э-э… Честно говоря, смутно, брат Великий Бенин.
— Ну так вот… И кстати, брат Герман, вы ведь оказались со мной не до конца откровенны, правда?
— Насчет чего? Дело в этом пехотинце летающем, что ли? Не спорю, брат, тут мои ребята — «белые дети саванны» — несколько увлеклись. Перестарались. Стрельнули его со злобы досрочно. Надо, надо было бы, конечно, доставить его для подтверждения информации к вам, но…
— Да речь не только об этом янки, брат Минаков.
— Не только?
— Он, разумеется, тоже сыграл не в вашу пользу.
