Она говорила так, словно он не имел никакого отношения к ребенку. Это вызвало у него жаркую волну гнева. Гнев был так силен, что заглушил вожделение.
— Ребенок не только ваш. Он наш, и не важно, что все произошло так внезапно и непредвиденно.
— Но… но вы и ваша жена…
Максимо замер и только потом осознал, что Элисон Уитмен, возможно, ничего не знает ни о нем, ни о его жизни. В противном случае она — великая актриса.
— Моя жена погибла два года назад.
Ее глаза распахнулись, рот приоткрылся.
— Я… Мне жаль. Я не знала. Мелисса об этом не говорила. Она вообще мне ничего не сообщила, кроме вашего имени.
— Обычно моего имени бывает достаточно, — заметил Макс, но голос его при этом был грустным и усталым.
— Но, я надеюсь, вы не собираетесь отобрать у меня моего ребенка?
— Нашего ребенка, — тут же вскинулся Максимо. — Потому что он в равной степени мой, как и ваш. При условии, разумеется, что вы действительно его мать, а не просто вынашиваете плод.
— Нет, я его не вынашиваю. Я — мать. Искусственное оплодотворение… — Элисон опустила глаза. — Это моя третья попытка. Первые две закончились неудачно.
— Вы уверены, что отец именно я?
— Все три раза использовалось ваше семя. — Она слегка надула губы. — Ошибка была сделана несколько месяцев назад, а выяснилось это только сейчас, когда все прошло успешно.
В кабинете повисло тяжелое молчание. Сердце Максимо забилось сильнее. Он смотрел на сидящую перед ним женщину, но видел только ее полные губы и думал только об одном: какая жалость, что она предпочла нетрадиционный способ зачатия. Элисон Уитмен была потрясающе красива — она притягивала его к себе невероятной и необъяснимой смесью силы и хрупкости. Желание вновь окатило Макса невидимой волной. Он постарался подавить его.
— Значит, вы можете забеременеть обычным способом, но предпочли прибегнуть к услугам клиники, — уточнил он.
Элисон сжала губы. Конечно, это жестоко с его стороны, тем более что он ничего не знает о ней, но, наверное, ему хочется хотя бы немного снять напряжение, вызванное ее появлением. Судя по всему, Макс Росси не может назвать себя счастливым, но он худо-бедно примирился со своей жизнью, а Элисон разбудила воспоминания и желания, которые он похоронил.
— Может, вы лесбиянка? — Если так, то он как мужчина должен сожалеть, что такая красота пропадает напрасно.
На щеках Элисон запылал румянец.
— Нет, не лесбиянка.
— Тогда почему бы вам не подождать и не завести ребенка от мужа?
— Для этого требуется муж, а мне он не нужен.
