— Не будь дурочкой, Венеция. — Он открыл другую дверцу, стараясь схватить девушку, когда она оказалась между двумя машинами. Ему это удалось, и Дэвид развернул ее лицом к себе.
— Ты что, с ума сошел! — возмущенно воскликнула она. — Отпусти меня сейчас же!
— Иди ко мне.
— Пусти меня!
Из темноты позади них раздался чей-то голос:
— Я бы на вашем месте сделал так, как просит сеньорита. — Неизвестный говорил так властно, что Дэвид Бакфорд тотчас отпустил Венецию и сердито обернулся.
— Кто вы такой? — с вызовом вопросил он.
— Андре Рафаэль де Аревало Лоренто. А вы?
— Какое вам дело! — ответил молодой человек нахально. Венеция едва могла поверить, что это тот самый Дэвид, который весь день был таким милым.
— Мое дело в том, чтобы вы больше не докучали мисс Гамильтон. Я сам позабочусь о сеньорите. Вы хорошо сделаете, если извинитесь и уберетесь отсюда.
Дэвид ушел, не извинившись, и дон Андре повернулся к Венеции. Она обессиленно прислонилась к машине.
— Успокойтесь, успокойтесь. Все хорошо. Вы в полной безопасности. — Он положил руку ей на плечо.
— О, сеньор. — Она не могла продолжать, так стучали ее зубы. Девушка прижалась к дону Андре. Он держал ее в своих объятиях, пока дрожь не унялась.
— Я думаю, вам надо выпить.
Дон Андре вынул ключ зажигания, поднял сумку Венеции, запер машину и, держа девушку за локоть, повел в широкий зал parador. Дэвида Бакфорда нигде не было видно.
Официант появился немедленно, как только дон Андре щелкнул пальцами. Он заказал коньяк.
— Пожалуйста, сеньор, я не люблю коньяк, — взмолилась Венеция. — Можно мне чего-нибудь другого?
Он заказал ей шерри.
— Что случилось, сеньорита? Вы что, подвезли его вечером?
— Не вечером, сеньор. Сегодня днем. Он ехал в этот же parador. И сказал мне о фиесте и о том, что зрелище очень интересное. Поэтому мы поехали вместе. И он вел себя безукоризненно.
— Но не в то время, когда я его увидел. — Дон Андре был мрачным. Таким Венеция его еще никогда не видела.
— Я и сама ничего не понимаю. Он превратился в свирепого зверя.
Дон Андре молчал. Ему незачем было говорить. Венеция чувствовала, что он не одобряет ее поведения, но сейчас не хочет обидеть ее словом. Подобный инцидент оправдывал его неприязненное отношение к иностранке и являлся ей обвинением. Она вела себя совершенно неправильно и, как бы ни была потрясена тем, что произошло, не имела оправданий.
— Я могу только поблагодарить вас, сеньор, за вмешательство. Я благодарна за то, что вы оказались рядом в такой момент. Но… как вы там оказались?
