Лоренца быстро взглянула на него исподлобья.
— Зачем задавать вопрос, ответ на который вы прекрасно знаете? Избавьте меня от бесчеловечного союза, и тучи рассеются.
— Если бы я только знал, как за это взяться! Но и я вместе с вами оказался в ловушке.
— С той только разницей, что не вам платить по счетам. А я-то думала, что дипломат может разрешить все проблемы на свете!
— Как бы это было прекрасно! Но мы простые смертные, мадонна, и возможности наши ограничены.
— Не могли бы вы, по крайней мере, выиграть хоть немного времени? С тем, чтобы сообщить о происходящем герцогу Фердинандо? Брак, на который я дала согласие, сильно отличается от того, который меня ждет. Вы это знаете, и он тоже должен знать об этом! Пошлите ему курьера, черт возьми! — добавила в сердцах Лоренца.
— Если бы был хоть один шанс на успех, поверьте, курьер был бы уже в пути... Но наступает зима, а вы знаете, как долг путь от Парижа до Флоренции.
— Вы хотите сказать, что меня обвенчают раньше, чем герцог получит письмо.
— Именно так, мадонна.
— Тогда помогите мне бежать! Или еще лучше! Пусть я буду вашим курьером!
— Вы не представляете себе, о чем просите. Курьер — это ремесло и очень тяжкое. Вы не доберетесь живой до Флоренции.
— Готова заключить пари, что доберусь! В любом случае, даже если со мной случится несчастье, оно не будет страшнее того, что мне грозит! Умоляю вас, позвольте мне уехать... Или сбежать, если вам так больше нравится. Побег обладает тем неоценимым преимуществом, что снимает с вас всякую ответственность.
— Если бы дело было только в моей ответственности, я не колебался бы ни секунды. Послов не отдают в руки палачей. Все, чем они рискуют, это западня на углу темной улицы, удар кинжалом, нанесенный невидимой рукой, но я этого не боюсь. Я боюсь за вас — мысль о том, что вы окажетесь на улицах незнакомого города, опасного даже для самих горожан, в стране, о которой вы ничего не знаете, плохо понимая язык простонародья, внушает мне ужас. Поверьте, далеко вы не уедете, и ваша гибель при неизвестных обстоятельствах и, вполне возможно, мучительная — неизбежна. Ваша просьба повергает меня в дрожь. Прошу вас, не настаивайте.
— А меня повергает в ужас и дрожь мысль о том, что я окажусь в постели отвратительного старика! И вы это прекрасно знаете! И что вы можете мне предложить? Вы, называющий себя моим другом?
С этими словами она убрала свою руку, которую держал сьер Филиппо. Этот жест его огорчил, и он, погрузившись в размышления, проговорил со вздохом:
