— Иначе что? — надменно осведомилась Гонория.
— С величайшим сожалением я буду вынужден приказать вашим камеристкам отвести вас обратно в каюту, чтобы вы там дождались, когда галера отплывет в обратный путь. Капитану Росси я передам письмо для великого герцога.
— И вы дерзнете?
— Без малейшего колебания. Его высочество желает, чтобы его племянница была окружена почтением и дружеским расположением. Стало быть, мой долг неукоснительно исполнять его волю. Надеюсь, я ясно выразился? Полагаю, что вы меня поняли.
Ответ ему не понадобился, лицо старой ведьмы откровенно выразило недовольство и растерянность. Она передернула плечами.
— Сколько шума из-за пустяка! Ну, так и быть. Помогите-ка мне избавиться от этого гроба! И pronto!
***
В Марселе так же, как в Ливорно, понадобились носилки и две пары крепких рук для того, чтобы донна Гонория смогла покинуть корабль. Джованетти, проводив ее, подал руку Лоренце и спустился вместе с ней на пристань, он не хотел, чтобы Лоренцу сочли свитой старой мегеры. На пристани гостей ждал паланкин. Не очень-то хотелось Лоренце сидеть в нем рядом с тетушкой. По счастью, путь от порта Ласидон до улицы Друат был недолгим, Анжело Росси жил в красивом доме в одном из самых древних кварталов старого города, неподалеку от складов с товарами.
Когда они добрались до места, Лоренца вышла из паланкина, а лакеи понесли старую госпожу на второй этаж, где для нее и для Ноны была отведена опочивальня. Лоренца задержала Филиппо Джованетти внизу у лестницы.
— Могу я узнать у вас, каким образом мы будем добираться до Парижа? — осведомилась она.
— В карете, разумеется. Нам предстоит проехать добрых двести лье.
— И кто будет сидеть в карете?
— Вы, две камеристки и донна Гонория.
— А вы?
— С вашего позволения, я проделаю этот путь верхом.
— Вы получите мое позволение при одном условии: вы достанете лошадь и для меня. Неужели вы думаете, что я выдержу столько времени наедине со своей тетушкой? Боюсь, ни она, ни я не останемся в живых.
— Вы ездите верхом, мадонна?
— Езжу и очень хорошо. В мужском седле или амазонкой, безразлично. Дело только в одежде.
Посол удивленно поднял брови, но при этом улыбнулся:
— Интересные науки преподают в монастыре Мурате!
— Не в монастыре, а на нашей вилле во Фьезоле. У нас там есть старичок конюх, он и обучил меня искусству верховой езды. Я вас удивлю, не сомневайтесь.
— Вы меня уже удивили. И очень обрадовали возможностью путешествовать в вашем обществе. Я сейчас же отправлюсь к Росси и попрошу его достать седло для амазонки. Но признаюсь, не отваживаюсь и думать, что сказала бы донна Гонория, если бы увидела вас в мужской одежде. Боюсь, она скончалась бы от апоплексического удара.
