"Керосин, не-е! Керосин не кондиция. А водяра - нищак! Водяру мы щас… Нет проблем".- Таксисту мигнул. Не торговался. Хрущевы вытащил из кармана, из левого, видела я, из левого, не потайного, из пачки, ленточкой перевязанной. У таксиста глаза заблестели.
"Может,- Васе сказал и кивнул на меня,- тебе с дамой сэрца достопримечательности Аххылэи показать? С вэтэрком.."
"Езжай, езжай!-говорю.- Катальщик. Нам некуда ехать…"
"Свободен, шеф!-икнул Вася.- Дама права: нам некуда ехать!- И затянул голосом тошным:
Нам некуда больше спеши-и-ить! Нам некого больше люби-и-ть[Ямщик, не гони лошаде-е-ей!
А? Нищак? Подпевай. Первым голосом можешь? Я сам, без булды грю, бас-гитара. Ансамбль "Тюменские зори" слыхала?"
"Слыхала, родной мой, слыхала… Каждый вечер по радио слушаю". "Нищак! Я грю, в ансамбле, лабал… Дай мне гитару… Сбацаю. А? Тебя как зовут?"
"Любовь… Любовь я…" 15
"Нищак! Где пить будем?"
Вася, ты Вася! Было б что пить. А где - найти можно… В скверик его повела. Он к горлышку присосался. А пачка хрущевых из его кармана уже на груди моей грелась.
"Пала, таксист!-сказал Вася и поглядел на бутылку:-Ну, пала!.. Это не водяра… Компот это!"
"Ты не кричи, не кричи, мой хороший! Ты арбуз моченый хотел… Хотел арбуз моченый?" "Арбуз - нищак! Я торчу! - икнул Вася.- Тащи! На закусь тащи". "Сейчас. Я сейчас. Жди меня. Я сейчас…"
Ветром горячим меня понесло. Жди! Жди арбуз, Вася! Принесу, Вася! Кана барёиа лехкэ пе палма бал! '.
Бежала проулками. Пачка хрущевых горячим углем мою грудь обжигала. За углом, у Дуная, у самого бережка, у вербы старой вытащила…
Бог мой! Не из того кармана взяла. По одному хрущеву в пачке - сто штук всего…
Ничего, ничего, Сабина! Спасибо скажи и за это. Не гневай удачу. Пусть будет сто.
Выпить купила, поесть купила. За комнату Эльвире вперед дала. Месяц так жили…
Богдану хуже стало. Солнце светило, он не вставал, лежал на кровати. Ночью ходил по комнате. Все краски - желтые, синие, черные - из тюбиков на клетки выдавил. На пол бросил. Топтал ногами, плакал, смеялся. Старые картины из-под кровати достал. Поставил рядком у стены. Ту, где отца его гажё военные забирают, долго разглядывал. Лампу на пол поставил, стал на колени и зашептал:
"Отец! Ты меня слышишь? Куда тебя увезли? Скажи… Я скоро приеду к тебе… Отец! Я к тебе приеду…"
Пальто на голое тело накинул, сел на кровать.
Мне стало жутко. Я встала с постели. Обняла его.
"Богдан! - сказала.- Куда ты поехать хочешь? Ночь! Видишь, ночь на дворе… Богдан!"
