Словами что хочешь можно сказать. Любил говорить Заваруха. Себя самого любил. Сам был худой, как стручок от акации. Волосы из-за ушей на лысину начесывал. Цокает на каблуках по коридору, где окно, зеркало - в себя смотрелся. Меня увидит и на грудь мою глазом, как кот мартовский, жмурится. Вспоминать тошно.
Привела меня Наталья Степановна в учительскую, говорит:
"Вот, Виктор Аркадьевич! Полюбуйтесь на эту агитаторшу!"
Заваруха галстучек свой одернул, лысину спрятал под волосы и Наталье Степановне:
"Оставьте нас. Я с ней тэт на тэт поговорю".- На дверь оглянулся, впился глазами в грудь мою, аж слюни, гляжу, потекли. Начал со мной "тэт на тэт" разговаривать:
"Я тебе вот что скажу, Сабина. Ты замашки свои цыганские брось!"
Смотрю на него, лысину сквозь волосы вижу. Кожа на лысине шелушится. Он кремом ее мазал, думал, волосы гуще станут.
"А какие у меня замашки цыганские? - спрашиваю.- Я на уроке не гадаю, а вам погадать могу…"
"Ладно, ладно! Оставь эти фокусы!" - И снова на дверь оглянулся.
"Что оставь? - спрашиваю.- Что, Виктор Аркадьевич? - А сама улыбнулась и к нему ближе подсела.- Гляньте в мои глаза,- говорю.- Я вашу душу вижу. Я знаю, о чем вы думаете. Вы сладкого хотите. Правда? Вы сладкое любите…"
Он галстучек свой ослабил, задышал, как загнанный.
"Ты, ты… Как ты со мной разговариваешь?"
"Успокойся, родной, успокойся, хороший,- я отвечаю.- В глаза мне гляди. В глаза. Не стучи копытами…"
Подхватился он, как снизу подшмаленный. Губы в нитку стянул. Злой, как черт, сделался. Дай ему кнут - по глазам стеганет - город будущего сразу увидишь. "Ты! Ты! Спасибо скажи, что у меня постановление… Иначе… С глаз… Уйди с моих глаз…"
"Ухожу, мой родной. Ухожу, мой хороший…"
Выйду. Смешно мне и грустно. Люди вы люди. Как вас легко разгадать. Без географии и черчения. В кулаке он моем, этот Виктор Аркадьевич. Боится меня. Потому что я чувствую, что он хочет. Мигнуть только, разочек мигнуть…
Но не хотела я. Нет, не хотела. Не любила я их. Смеялась. Над Мензуркой тоже смеялась. Она по химии была. Ложка души в ней. Чему ты, думаю, меня научишь? А тоже учила. В класс войдет. "Берем пробирку,- говорит,- наливаем кислоты. Выливаем. Остается белый осадок…" Ой! Горе луковое, думаю. На хлеб себе этот осадок намажь, вместо масла. А то сама ты, как из пробирки, плюнуть и то жалко: чулки перекручены, кофта такая, что я на свалке лучше видала. А глянет - и в глазах кислота. Тоже к доске меня вызывала. Таблицу повесит и голосом ржавым:
