Я и раньше пойти к ним хотела. А мой стыд не пускал. Я пыкыли- мос9 себя считала. От Васо я пыкылимос стала. Не могла к ним пойти. Боялась, что они почуют, что я пыкылимос. Я злилась на них. А почему злилась? Они добрые были люди. И дядя Витя, и тетя Нина. У них тепло, хорошо в доме было. Зачем я на них злилась за свое горе? Зачем так душа Богом дана - на доброе зло держать? Пойду к ним. Надо пойти. У меня платье новое. Розы на черном. И туфли себе я купила, и карпетки белые. Они меня не узнают. Я уже взрослая стала. Тетя Нина обрадуется. "Какая ты,- скажет,- Сабина, красивая!" Голос ее вспомнила. И как на крыльях душа поднялась. Гостинцев купила. Тете Нине папирос. Она "Беломор" курила. Дяде Вите два платка носовых. Иду по улице. Люди на меня оборачиваются. Я уже знала, что красивая. Только не думала о себе. Я об одном думала. Вот сейчас я приду. Вот переулок, а вот сейчас электростанция будет. И причал с флагом. И катера военные на Дунае.
Катеров на Дунае не было. И моряков не было.
Я к домику подошла. Навстречу курица. Волосы рыжие на железках, руки в тесте.
"Ты зачем калитку открыла? - мне крикнула.- Что там в кульке у тебя?"
Мне стало обидно.
"Не морщь губы! - ей отвечаю.- Красивой не будешь! Где дядя Втггя?"
"Какой дядя Витя?"
"Военный, тут жил…"
"Нету их! Уехали! - раскричалась.- И чтоб сто лет не было! Две комнаты на двоих занимали…"
"А куда уехали?" - спрашиваю.
"Не знаю и знать не желаю…"
Муж курицы на крыльцо вышел. Худой, лысый. Глядит на меня, лыбится.
"Что ты уставился на нее? - закричала хозяйка. И мне: - А ты иди, иди подобру-поздорову…" Калитку за мной закрыла и гадость вдогонку сказала. Я камень с земли подняла, хотела в нее запустить, чтоб голова ее железная пополам раскололась. Но связываться не захотелось. Не было у меня настроения связываться. Ночь на душе моей сделалась. Ругала себя. Почему я к дяде Вите не пришла раньше? Куда они уехали? Где они сейчас живут? Они добрые были. Очень добрые. Добрых людей сосчитать - пальцев на одной руке хватит. А я к ним не приходила. Тетя Нина меня кормила. Я Славика книгу читала. Я помню картинки и подписи помню. Я способная. Мне надо было учиться. А теперь - поздно. Прошло мое время. Теперь я взрослая стала. Так я считала.
Но по думке моей жизнь не сошлась. Прижимать нас стали. Раньше, как отца моего гажё забрали, нас только раз в год трогали. Милиция приходила, вели нас в Ахиллею. Бумажки давали. В доме культуры ящик красный стоял. Мы эти бумажки в ящик бросали. И нас отпускали. А теперь сильно прижали. Летом пришли опять. Переписали нас всех в тетрадку - Васо, мачеху, братьев моих и сестер. Они с нами не жили. Они уже были сами по своей воле. Бабали женился, с Терезой и Лянкой в Одессе паслись. Все равно всех переписали, Девушка русская переписывала. А с ней гажё был. В шляпе и галстуке. Важный такой.
